— Ты научишься. Научишься в конце концов! — И продолжил серьезно: — Знаешь, это первый гистосенсный звук, какой я услышал от тебя, с тех пор как ты здесь.
Мальчик нахмурился, и Курл повторил фразу. По лицу мальчика он понял, какие слова оказались для него темными. Он на минуту задумался.
— Ты, я, даже Тлото — гистосенсы; деревья, камни, животные — нет. Ты смеешься — это гистосенсный звук. Слово это означает «чувствующий», то есть, ты знаешь, где ты был, где ты сейчас и куда пойдешь; оно также означает «оценивающий».
Мальчик посмотрел в ту сторону, куда исчез Тлото.
— Тебя интересует Тлото? Видишь ли, мы здесь, на материке, живем близко от радиации; некоторые из наших племен ушли на тысячелетие вперед по цепи человеческой эволюции, а другие пошли назад, но и те и другие — достигли точки, где мог стабильно поддерживаться какой-то генетический вид. Тлото — таких, как он, сейчас очень мало — случайный бросок в сторону от человеческого типа. Когда я вижу, что неандертальские ребятишки дразнят его, я всегда их останавливаю. По тем же причинам я хотел бы, чтобы ты прекратил оказывать ему внимание. Оно может ему повредить, так же, как камень или палка, брошенные в него… Но вижу, ты меня сейчас не слушаешь.
Мальчик задумался. Гистосенс? В голову ему по ассоциации пришло другое слово, с тем же окончанием и близким значением. Он пытался поставить одно слово перед другим, чтобы понять, которое было первым. Так начался процесс осмысления.
Мальчик наблюдал за Курлом. Когда они встречали других лесных жителей, возникало ощущение тепла и дружественности. Но если на их пути вставал кто-то со шрамами, Курл просто цепенел.
Однажды мальчик подошел к храму на каменном плато. На камне были вырезаны фигуры. Может быть, это были и люди, но такие деформированные, что стали почти неузнаваемыми. Разглядывая их, он заметил, что из храма вышел жрец и наблюдает за ним. Мальчик убежал.
Потом он раз пытался взобраться на гору. Это было трудным делом, потому что весенние ручьи вздулись и опора часто уходила из-под ног. Он встал на камень и посмотрел вниз.
Как-то они с Курлом ставили ловушки на краю луга, в другом конце которого стоял покосившийся фермерский дом. Людей в нем не было. В другой раз они ставили ловушки на краю джунглей, за ними земля была сырая и потрескавшаяся и стояли среди папоротников хлипкие хижины. Многие из живущих там лесных людей имели на лице рубцы и держались большими группами. Мальчик подумал, не увидит ли он с горы тот пустой луг или ряды тюремных хижин.
Сначала он услышал треск и хотел спуститься на более твердую почву, но не успел. Камень, на котором он стоял, сорвался, и мальчик упал. В памяти вдруг встали слова: «…колени вверх, подбородок вниз — и катись», давным-давно сказанные беловолосой девушкой. До следующего ровного места было, вероятно, футов двадцать. Три ветки сломались при его падении, он шмякнулся о землю и покатился. Что-то — камень или гнилой сук — ударило по тому месту, где он только что был. Затем он стукнулся обо что-то твердое, и все затянула пелена боли.
Через какое-то время он открыл глаза. Болела нога и вся левая сторона тела. Он попытался ползти, но чуть не оторвал ногу. Кое-как приподнявшись, он оглянулся. Ствол толще его тела лежал поперек его левой ноги. Он стал толкать его, но только ссадил кожу на ладонях и снова потерял сознание.
Придя в себя, он опять силился сбросить бревно, пока беспамятство не избавило его от мук.
Тлото дотянул Курла до середины горы, прежде чем гигант понял, в чем дело, и пустился бегом. Он нашел мальчика как раз перед заходом солнца. Мальчик тяжело дышал, глаза его были закрыты, кулаки сжаты. В пыли темнела засохшая кровь.
Большие темные руки взялись за бревно. Мальчик вскрикнул.
Руки стали поднимать бревно; крик перешел в вопль. Бревно ободрало кожу с ноги мальчика.
Руки подняли мальчика, они были теплые, держали крепко. Щека мальчика прижалась к жесткому мускулистому плечу, и он перестал кричать. Но боль не проходила. Первые слезы показались на глазах мальчика, и он плакал, пока не уснул.
На следующий день Курл принес лекарство, сказал, что от жреца. Оно сняло боль и помогло заживлению. Курл сделал для мальчика костыли. Мышцы и связки были сильно помяты, но кости остались целы.
Вечером шел дождь, и они ели под навесом. Тлото не появлялся, но на этот раз Курл сам отложил кусок мяса и выглядывал его сквозь мокрые деревья. После ужина Курл рассказал мальчику, как Тлото привел его к нему. Затем Курл взял мясо и вышел под дождь.