Голод и жажда вернули ее в мир живых, полностью затмив собой горе. Они погнали ее вперед едва ли не вдвое быстрее, чем вчера.
После полудня жара стала невыносимой. Девочке нестерпимо хотелось пить. В горло будто насыпали песок, дерущий глотку и превращающий каждый вдох в пытку. В подлеске она обнаружила куст с ягодами, и хищно накинулась на них. Ягоды были неспелые, вяжущие и кислые, но девочка знала, что в них есть хоть какая-то влага. Она немного отдохнула в тени куста, когда он был полностью ощипан.
Она держалась дороги пошире, никуда не сворачивая, но больше мимо нее никто не проезжал. Девочка уже готова была свернуть в сторону дремучей Яри и искать следы животных, которые могли вывести ее к воде, как ее взгляд зацепился за что-то вдалеке. Пройдя еще немного и близоруко сощурившись, она издала радостный вздох; это был деревянный знак возле тропинки, уводящей с главной дороги.
Сил сразу прибавилось, девочка зашагала бодрее. Свернув с тракта, она припустила почти бегом, уже видя за кустами очертания стойл.
Девочка ринулась вперед и жадно припала к конской поилке. Вода была илистой и песочной, но девочка ощутила это только после по меньшей мере дюжины глотков.
Отдышавшись, она немного пришла в себя и огляделась. Перед ней стоял небольшой дом, старый и покосившийся. Девочка нерешительно ступила на крыльцо. С усилием дернув заевшую дверь, она зашла внутрь.
Было тихо. Только в конце небольшого зала кто-то негромко переговаривался за столом; похоже, она оказалась в таверне постоялого двора. Немного помявшись на пороге, девочка направилась к стойке.
Хозяин — лысеющий мужчина средних лет с небольшим круглым пузом — оторвался от протирки кружек, повернулся к девочке и окинул ее взглядом.
— Как звать? Откуда?
Девочка ненадолго замешкалась.
— Тая. из Коши.
Трактирщик кивнул.
— Рукава закатай.
— Пожалуйста, кирье, – тихо взмолилась девочка. — Я не ела четыре дня.
Трактирщик схватил ее за запястье и насильно задрал рукав. Посмотрев на свежее клеймо, он брезгливо отпустил ее руку.
— У меня приличный двор. Выметайся отсюда, убийца.
— Умоляю, кирье! — девочка вцепилась в стойку. — Дайте хоть краюху хлеба, я тут же уйду!
— Выметайся, кому сказано! — он звонко стукнул рукой по стойке. — И не кажи носа сюда, дьяволово семя!
Девочка посмотрела на него глазами, полными слез, и, всхлипнув, вышла. Какое-то время она стояла на крыльце, пытаясь успокоиться. Она сделала несколько глубоких вдохов, сжала и разжала кулаки несколько раз.
— Не умру, — упрямо сказала она и сделала шаг по направлению к стойлам.
В Коши никогда не водилось лошадей; слишком дорого их было содержать. Но пару раз девочка каталась на деревенском муле, и видела, как редкие заезжие путники седлали своих коней.
Она с трудом сняла со стойки тяжелое седло, и, встав на цыпочки, водрузила его на спину лошади, скорее уронив, чем положив. Чубарый конь зафыркал и беспокойно забил копытом. Девочка вздрогнула и осторожно коснулась его шеи.
— Прости, прости… — забормотала она.
На подпругу ушло много времени, девочка не была уверена, достаточно ли затянула ее, но нужно было торопиться. Она схватила узду и завертела ее в руках, пытаясь понять, что куда крепится. Конь упрямился и отворачивал голову, отказываясь брать стальной трензель.
— Ну пожалуйста, родной! — взмолилась девочка и настойчиво натянула узду на его голову. Конь куснул удило, но поддался, и девочка облегченно выдохнула, сунув босую ногу в стремя. Ей было страшно садиться в седло, но трактирщик, который мог появиться в любой момент, пугал куда больше. Схватившись за основание гривы и заднюю луку, девочка привстала на стремени и перекинула ногу. Конь засеменил на месте, недовольно тряся головой.
— Тихо, тихо, — девочка обмотала узду вокруг рук и сжала бока коня ногами, опасаясь свалиться. — Как же ты…
Повернув к ней голову, конь тихонько заржал и пошел. Девочка подняла глаза к небу, шепча благодарности.
Она направила коня вверх по дороге, к выходу из долины. Пахло летом: рожью, цветами и горячей землей. Девочка взглянула на солнце, которое жарило вовсю, и одернула задравшийся сарафан.
— Что будем делать? — спросила она у коня. Тот не ответил. — Вот и я не знаю, — она шмыгнула носом. — Куда податься-то, с клеймом…
Девочка со страхом подумала, что будет, если она не найдет еду, и снова покосилась в сторону Яри, скрип старых сосен которой разносился по всей округе. В Яри никогда не охотились и не ходили туда за дровами, а детей нещадно секли за одно упоминание ее в разговорах. В Коши говаривали, что Ярь полна демонов и разной твари, что там снуют плотоядные крени, и сам лес обвивает заблудившихся путников корнями и утягивает под землю. Ярь всегда громко скрипела даже при полном безветрии; говаривали, что это сгинувшие души, обернувшиеся деревьями, стонут в страданиях. Одна мысль о темных дебрях густой чащи навевала на девочку ужас.