На балкон, который был вровень с укрытием Лилит на расстоянии одного шага, вышел молодой человек. Он был одет в расшитое золотыми нитями синее свободное платье и накидку в цвет, с широкими рукавами. Руки его были увешаны многочисленными браслетами; толстыми, тонкими, металлическими и кожаными. Молодой человек был смуглым, с орлиным носом. Его волосы были спутаны в длинные, плотные колтуны, собранные назад. Из них выбивались пряди незаплетенных, темно-каштановых волос. Он неторопливо подкурил от кротиды (маленькое устройство с быстро накаливащейся медной пластиной. работает от прикосновения к выгравированной демонической печати(прим.)), и до Лилит донесся запах гвоздики и меда.
Он смотрел вперед, на облупленную стену другого дома, стоявшего почти вплотную к его балкону.
— Дорогуша, — сказал он в пространство, стряхивая пепел. — Если уж ты собираешься сидеть на моей крыше, может, хоть из вежливости представишься?
Лилит была абсолютно уверена, что он не мог ее видеть.
— Что меня выдало?
— У меня хорошее обоняние. А у сливового соджу очень характерный запах, — он повернулся к ней лицом, облокотился на перила, и стряхнул пепел. По лицу его гуляла немного грустная усмешка.
— Что ж, — Лилит привстала, показавшись из своего укрытия. — Какая теперь разница, верно? Я Лилит.
— О, еще и землячка. Любопытно! Разницы действительно никакой. Что бы ты тут не делала, меня это не волнует, — он протянул ей руку. — Варац.
— Почтена, — усмехнулась Лилит, отвечая ему северным рукопожатием. — Трудный день?
— Ничуть. Так, творческие муки.
— Художник?
— Скульптор, — он затянулся. — Ну а ты? Дай угадаю, — он окинул ее оценивающим взглядом. — Бандитка?
— Наемница.
— Так и думал, — он выдохнул. — Ну и почему я до сих пор с тобой болтаю, а не лежу на полу с ножом в глотке? Или ты из тех, кто любит сначала потрепаться?
— Потому что ты — не моя цель, — пожала плечами Лилит. — Я тут по другим причинам.
— Да ну? Наемная северянка, здесь, в занюханном Чинджу, и я должен поверить, что ты сидишь на моей крыше просто так? — он коротко фыркнул. — Большей глупости в жизни не слышал. Погоди, погоди! Я знаю, что ты скажешь: “если бы ты был моей целью, ты был бы уже мертв”!
— Я смотрю, тебе собеседник для диалога не очень-то и нужен, — хмыкнула Лилит, не сводя глаз с переулков. — Можешь мне верить, можешь не верить. Если боишься — беги. Я тебя останавливать не буду.
Он махнул рукой.
— Только дураки бегают от смерти. А от смерти с такими глазами — тем более. Это что, — он вгляделся в ее лицо. — Фиал? Нет, аметист. Любопытно! Ты, случаем, не полуэльфийка?
— Полукхин.
— А вот хамить необязательно! Любопытство — не порок, дорогуша.
Решив не уточнять, в чем, собственно, хамство, Лилит посмотрела на Вараца задумчиво.
— По хорошему, мне бы тебя убить, раз уж ты меня увидел, — сказала она, будто размышляя вслух. — Но что-то настроения нет. Да и времени тоже. Не угостишь крученкой?
Изящным движением он извлек из кармана накидки портсигар цвета серебра, и протянул ей. На нем была выгравирована смеющаяся островная маска в причудливом орнаменте.
— Узнаю знаменитый северный оптимизм. Так и что ты делаешь на моей крыше, если ты действительно не по мою душу на нее залезла?
— Ты же сказал, тебя это не волнует?
— Я соврал, — улыбнулся он.
— Да так, — лукаво улыбнулась Лилит. — Достопримечательности смотрю. Вот у того пристенка, — она кивнула в сторону облупленного парапета. — Наверняка очень богатая история.
— Безусловно! — охотно подхватил Варац. — Я даже отсюда вижу как минимум восемь пятен от разного вида рвоты, два следа фекалий и, кажется, полугнилую репу? Наверняка этот архитектурный элемент повидал немало на своем нелегком пути. А еще говорят, что чтобы набраться жизненного опыта, необходимо увидеть мир.
— Вот-вот, — согласно кивнула Лилит. — Чем не достопримечательность?
Варац рассмеялся едва слышно.
— Грандиозно, — покачал головой он. — Тебе в твоей засаде, или чем ты там занимаешься, можно пить? У меня есть отличное красное сульянское.
Лилит покачала головой.
— Но ты ни в чем себе не отказывай. Только голос убавь немного.
Варац вытянул шею, выглядывая с балкона.
— Еще северянка. Твоя, надо полагать? — он кивнул вниз, указывая на копну рыжих волос, беспокойно и растерянно озирающуюся.
— Твою ж мать, сука, — шепотом выругалась Лилит, прячась.
Варац негромко рассмеялся.
— Вам помочь, дорогуша? — спросил он у Дарири. Та подняла голову.
— Вы девушку тут не видели? Высокая, волосы длинные, черные, кожа бледная, ребра торчат?
— Ага. Проходила такая, — кивнул он. — Ругалась вслух страшно, крайне неприятная барышня! Куда-то туда пошла, — он махнул рукой в сторону порта.