После непродолжительных переговоров, чародеи нашли песню, которую знали оба, и засвистели, то и дело сбиваясь и беря не те ноты. Это было неважно, пока они брали их чисто.
Проделав с дюжину дырок и расковыряв их пальцами, Лилит уселась на свое место и взяла цепь в руку, чтобы та не лязгала по прутьям.
— Тихо! — послышался голос Льгашмына.
— Никак не можем, кирье! Изнываем от скуки! — ответил Варац и затянул по новой. Дарири присоединилась к нему.
— Давайте погромче и закругляйтесь. А то придут еще, — шепнула им Лилит, всовывая руки назад в цепи.
Спустя какое-то время возница резко затормозил с настороженным возгласом. Лилит встрепенулась.
— Бинго, — она вскочила и припала глазом к маленькой дырочке, сделанной на уровне глаз.
— По позициям! — крикнул кто-то.
Замелькали темные куртки, послышался орлиный клекот и звук доставаемых из ножен мечей.
Лилит бегала взглядом по охотникам и множеству голов, поблескивающих на солнце редкими чешуйками. Это были две самки, разъяренные и крупные.
Тела гидр представляли собой машину для убийств. Ловкие, гибкие и невероятно сильные, точно координирующие атаки своими головами и хлестким хвостом, они представляли огромную угрозу даже для очень опытных воинов. Лилит бегала глазами между охотниками, наблюдая за схваткой.
— Ты что сделала?! — крикнула Дарири.
— Что смогла, — ответила Лилит. Одна из гидр, гневно клекоча, одним ударом хвоста расколола голову охотника.
Дарири вжала голову в плечи от громкого, разъяренного рева. Запаниковавшие лошади рванули вперед. Лилит уцепилась одной рукой за верхние прутья клети. Она оттолкнулась от пола, с силой качнулась вперед, и ударила по дверце обеими ногами. Затем еще раз, и еще.
Телега проехала недолго: без управления возницы ее занесло на повороте, и она столкнулась с деревом. Крепление вылетело, и лошади умчались, влача за собой отстегнутую упряжь.
— Лилит, твою мать!!! — в ходе столкновения Дарири разбила голову о прутья.
Лилит поднялась на ноги. Лицо ее было залито кровью, сочащейся из носа, рта и из раны на лбу. Задняя дверь слегка погнулась, и Лилит удалось-таки высадить ее, напрочь отбив себе обе ступни.
Варац маниакально, восторженно расхохотался.
— Грандиозно!
Держась за ушибленное плечо, Лилит огляделась. Под ней был овраг с пологим склоном: именно из-за него лошади резко затормозили в повороте, что и привело к встрече телеги с деревом. Лилит увидела врытый в землю увесистый камень, покрытый мхом, и, подковырнув его носком, вытащила из земли.
Нескольких размашистых ударов по замку оказалось достаточно, и Варац коснулся ногами земли ровно в тот момент, когда громкий вопль раздираемого пополам охотника спугнул стаю птиц над их головами.
— У нас есть немного времени, — прислушавшись, сказала Лилит. — Но совсем немного. Ноги ни у кого не сломаны?
— У меня голова разбита! — замок с громким лязгом слетел, и Дарири спешно стряхнула цепи и потерла запястья.
— Бери свою разбитую голову и пошли.
— Куда? — Дарири спешно покинула телегу и пугливо повернула голову в сторону гидриного клекота.
— Вниз, к воде. Нужно смыть с себя запах.
— Идеальное время для купания! — чародей хлопнул в ладоши, звеня браслетами. Дарири посмотрела на Лилит с непониманием, но спрашивать ничего не стала.
— Не шумите, — Лилит умылась холодной водой, и ручеек подхватил капли крови и унес их вниз по течению. — У гидр экстраординарный слух. Намочите одежду, вода сдерживает запахи.
— Они от нас отстанут? Зачем мы им вообще? — Дарири зачерпнула в ладони воды и промыла рану на голове.
Лилит вздохнула и выпрямилась.
— Потому что от нас разит мхом, которого я наелась. Ёри — одно из их любимых лакомств. Гидры всегда живут там, где он растет. Сам по себе он пахнет слабо, но полупереваренный, в желудочном соке, да еще и с примесью зайчатины… Они от него звереют. Побесятся на трупах тех бедолаг, но потом снова возьмут запах, который их сюда и привлек.
— Ёри?
— Ёри.
— Лилит, я восхищен, — чародей скинул накидку, оставшись в одной джеллабе. — Поразительный перформанс! От начала и до конца, аплодирую стоя!
— Брось. Грязно вышло.
— Но вышло же!
— Ну. Оружия нет, еды нет, воды нет, лошадей нет, а нам на хвост вот-вот упадут две голодные гидры, — хмыкнула Лилит, тщательно промывая волосы. — Не говоря уже о травмах. Побег что надо, даже добавить нечего.
— Восхитительный перфекционизм! — умилился чародей. — А я тебе так скажу: я в кое-то веки рад быть живым! И чертовски рад быть свободным! Так что, несмотря на твою, безусловно, отвратительную работу, позволь тебя сердечно поблагодарить.