— Кирья Лилит, как радостно вас видеть! — воскликнул он, протягивая ей руку. Лилит сомкнула пальцы у него на предплечье, слегка повернув запястье вниз, как это было принято на Севере.
— Взаимно, Варгул, — она склонила голову. — Как вы поживаете? Как дела в городе?
Мэтро опустился в кресло напротив и махнул рукой.
— Здравствуем! Хочу еще раз поблагодарить вас за работу со Скоропыхами. С тех пор в Синепалке тишь да гладь, — он покачал кубком в воздухе.
— Не за что. Нынешние банды не достают?
— Шелковые! Аж рассыпаются в любезностях, — рассмеялся он, отпивая из кубка. — Вы-то как, милая? Все на юге?
— Все на юге, — кивнула Лилит. — Ни на что не могу жаловаться.
— Это прекрасно! У меня для вас заказ как раз в том регионе. В Чинджу, знаете городишко?
— Знаю, — кивнула Лилит. — Только туда корабли и входят, мэтро.
— Ах, ну да, вы же верхом не ездите… Давайте обрисую ситуацию: к нам в порт постоянно заходят работорговые суда. Хитроумные, никак их за руку не поймаем. Маскируются хорошо. Так вот, даже если они идут из Сульяна…
— То они заходят в порт Чинджу, — кивнула Лилит. — Что выяснить?
— Все, что сможете! Кто ввозит, откуда, что за невольники, кто их тут заказывает в таком количестве… В идеале имена и документы, или хотя бы их копии. У меня тут, сами понимаете, руки связаны…
— Понимаю, мэтро. Хорошо, все разузнаю. Цена вопроса — двадцать тысяч чеканок. Как обычно, четверть вперед.
— Кусачий ценник у вас стал, — с улыбкой прищурился Варгул, щелкая слуге. Та исчезла в одной из высоких дверей коридора.
— Это с учетом скидки по старой дружбе, мэтро, — Лилит фамильярно подмигнула ему. — Мне нужно десять лун вместе с дорогой.
— По рукам! — хлопнул в ладоши Варгул. — А как вернетесь, закутим! Архоны города уже все слезы излили, так ждут ежегодного приема в ратуше.
— Договорились, — улыбнулась Лилит, принимая из рук слуги кошель. — Если это все, мэтро, то позвольте откланяться.
— Безусловно, дорогая кирья! С нетерпением буду ждать вашего возвращения! — мэтро помахал ей пальцами с некоторым кокетством. Лилит поклонилась в пояс и направилась к выходу по мягкому ковру, проглатывающему звук ее шагов.
— Лилит, солнышко мое! Совсем расцвела, — с порога запричитал низенький, древний чародей. Он переступал с ноги на ногу бодрым колобком, радуясь своей старой воспитаннице.
— И вам не хворать, Идри! Все топчете бренную землю? — Лилит закрыла за собой обитую металлом дверь. — Интерьер обновили, я смотрю?
— А то! Дарь настояла, говорит моих фолиантов полки не выдерживают! Врет, конечно, — зашептал он заговорщицки. — Просто новизны захотелось. Переменчивые создания, женщины! Ты-то как, солнышко, практикуешь?
— Не особенно.
Идри разочарованно ударил рукой по воздуху.
— Такой талант зарываешь в землю! Глаза б мои не видели!
— У меня и другие таланты есть. Пироги с вишней отличные пеку.
Идри засмеялся, резко закашлявшись.
— Ладно, не серчай. Давно не навещала старика, а на кого ж мне еще ворчать-то?
— Не серчаю. Без Дарири не помрете тут?
Идри махнул морщинистой рукой.
— Пускай мир посмотрит, она ж кроме Севера не бывала нигде. Да и я Аньянга уже не помню, давно дело было… Но мне-то уже поздно, я в дороге песком обернусь да по ветру пущусь, — хохотнул он.
— Не заливайте, Идри. Нас обеих еще переживете.
— Дай бог! Чаю-то выпьешь со стариком?
— Не успеем, — покачала головой Лилит. — Корабль через колокол уже отчаливает. Дарири! — громко крикнула она.
Рыжеволосая чародейка сбежала вниз по лестнице, одетая в длинное бордовое платье без рукавов.
— Давайте, дорогие мои, не прощаемся! Письма хоть пиши, Лилит!
— Ничего не могу обещать! — она помахала рукой ему на прощание.
— Пройдемся до кабака, возьмем съестного? На корабле две луны только вяленую свинину да уху жевать будем, — Лилит пружинистым шагом припустила вниз по травянистому холму.
Поправив большую дорожную сумку, Дарири поспешила за ней.
— А на посадку успеем?
— Успеем, не боись. Два колокола еще есть.
— Ты же говорила колокол?
— Не хочу я гонять чаи с Идри и в сотый раз слушать про то, какой из меня распрекрасный чародей мог бы получиться.
— Не язви! Он же древний, как вавилонская башня. Старики вообще исключительно квохчат, бурчат и недовольствуют.
— Не выдумывай. Я от Чи ни одного дурного слова не услышала за три года. Ни в свой адрес, ни вообще. А он еще старый мир застал, к твоему сведению.
— Это ж сколько ему лет?
— Точно не знаю. Несколько тысяч? С ними никогда наверняка не скажешь.