Для начала он соорудил себе рабочее место в фургоне, где жил Жаманта. Потом попросил Жаманту разыскать ключ от старого шкафа — Клементину был осторожен и аккуратно прятал чертежи и порох. Часто он ловил на себе любопытные взгляды Жаманты, но подносил пальца к губам и, глядя дурачку в глаза, шепотом предупреждал; «Жаманта Должен молчать». Дурачок кивал головой: «Жаманта никому не скажет...».
Занятия в фургоне не мешали Клементину думать о настоящей, главной, работе. Найти работу в Башне было главной его задачей. Но пока она не поддавалась быстрому решению. Однако он исправно каждый день приходил к Башне, внимательно осматривал ее конструкцию и людей, что работали в ней.
Неожиданное решение подсказала ему младшая дочь. Как-то за разговором Шерли обмолвилась:
— Я знала, что Бог накажет Сандру за ее зло. К ней уже приходила родственница Александра (от Клементину не укрылось, как сверкнули глаза дочери при упоминании этого имени) и ругала ее.
Клементину насторожился.
— А что еще говорила тебе Сандра об этой родственнице?
— Да ничего особенного, папа. Сказала, что зовут ее Клара… Что она вроде бы дальняя родственница, но живет в доме родителей Александра.
Жаманта, сидевший рядом с ними на маленькой кухне, радостно закивал головой:
— Я тоже слышал, что Сандра ругалась на Клару. Жаманта все слышал.
— Не мешай, Жаманта, — прикрикнула Шерли, — папа со мной разговаривает.
— Ну, так рассказывай, что еще Сандра про нее говорила, — подбодрил Клементину дочь.
— Вроде бы эта Клара – приемная сестра матери Александра, присматривает за домом. Я вот все думаю: если Александр поругался с Кларой из-за Сандры, значит, он ее любит? – Глаза девушки помрачнели.
— Ты не отвлекайся, говори дальше.
— Слушай, почему ты все расспрашиваешь про эту Клару? Зачем она тебе?
— Да просто любопытно.
Шерли наморщила лоб, что-то вспоминая.
— А еще Сандра сказала, что этой Кларе хороший мужик нужен, чтоб не была такой бешеной.
— Мужик, значит, нужен, — задумчиво пробормотал Клементину.
Шерли внимательно посмотрела на него и неожиданно оборвала разговор:
— Не могу я больше говорить про Сандру. Мы с ней поссорились, папа. Я ведь ей все сказала… Она не имела права так поступать с тобой. Ведь ты хотел устроиться на работу в Торговый центр.
— Да Бог с ней, Шерли, успокойся. – Клементину поднялся и пошел в фургон. Теперь он знал, что делать.
Вечером следующего дня Клементину пошел к дому Толедо. Долго ходил вокруг, пока не наткнулся на охранника, очень заинтересовавшегося неизвестным человеком. Пришлось Клементину изобразить из себя дальнего родственника, тетка которого, по имени Клара, работает в этом доме. Охранник, может, и не очень поверил, но отпустил, сказав на прощание, что Клары дома нет. Но Клементину своего добился, он затаился у ворот и дождался, когда в дом войдет скромная, худенькая женщина. Клементину вспомнил, что однажды уже видел ее. Женщина входила в приемную доны Анжелы, что была большим начальником в «Тропикал-тауэр шопинге».
Утром следующего дня Клементину оделся с особой тщательностью и внимательно оглядел себя в зеркало. Он уже мало напоминал того озлобленного, неприкаянного человека, который вышел из тюрьмы Сан-Паулу. Шерли приодела его, откормила, и теперь в зеркало на Клементину смотрел обыкновенный мужчина. Вот только глаза у него были странные, да волосы, отросшие после тюрьмы, торчали в разные стороны. Клементину попытался пригладить их, но они упрямо ложились по-своему.
— Папа, — окликнула его Шерли, наблюдавшая за манипуляциями, — давай я постригу тебя.
Клементину не стал сопротивляться, а покорно сел на стул, замотался полотенцем и отдал себя во власть Шерли.
Через полчаса Шерли удовлетворенно опустила руки.
Клементину снова подошел к зеркалу: волосок лежал к волоску.
— Слушай, Шерли, я и не знал, что ты так здорово умеешь стричь.
— Да я тут всех стригу, папа. И Агустиньо, и Куколку, и деда. И даже Жаманту, когда он разрешает.
Клементину все еще стоял у зеркала, пощипывая давно не бритую седую щетину.
— Шерли, мне ведь лучше будет без нее?
Шерли улыбнулась, показывая отцу белые ровные зубы:
— Еще как лучше, папа! Садись, я все сделаю.
Еще через полчаса Клементину не узнал себя: из пожилого человека он вдруг волшебным образом превратился в молодого сорокапятилетнего мужчину. Он повернулся к Шерли, ожидая слов одобрения. Но девушка неожиданно кинулась к шкафу, достала выходной костюм Аженора и протянула отцу: