Слова, тон Клементину ее обижали, но не обманывали. Она видела, знала, что он к ней неравнодушен, и не могла понять, почему он так яростно борется со своей привязанностью. А ведь Клара была так нежна с ним, так преданна. Вряд ли она чем-нибудь обидела его или оскорбила. Ну а если все-таки обидела?
Клара принялась перебирать в памяти историю их знакомства. Вспомнила лазарет, осунувшееся лицо Гильерми на подушке и у его постели Клементину в халате медбрата. Ее сразу приковали к себе его полуприкрытые веками выразительные черные глаза... Потом они шли рядом по коридору, она задавала вопросы, хотела узнать поподробнее о состоянии Гильерми, и он охотно отвечал ей... Тогда она приняла его за санитара, постоянного служащего лазарета, и только потом узнала, что он оказался там случайно, просто подрабатывал. Но зато она сразу почувствовала, что он ищет повод, чтобы случайная встреча превратилась в знакомство, и ее это почему-то взволновало. Их тяга друг к другу была взаимной и ощутимой, она возникла сразу. Так что же случилось потом?
Клара поставила машину в гараж и вошла в холл, продолжая искать ответ на мучившие ее вопросы. Она была настолько погружена в свои мысли, что даже не сразу заметила царившую в доме панику.
— Гильерми сбежал! Сбежал Гильерми,— наконец услышала она и остановилась как вкопанная.
Перед ее глазами вновь возникло исхудавшее юношеское лицо — белое, белее подушки. Но сейчас белее полотна была Марта. Она кинулась к Кларе, чтобы поделиться своей бедой, и торопливо принялась рассказывать.
— Ты ведь знаешь, дорогая, что мы проконсультировались с доктором, потом долго думали и, наконец, решили, что все-таки отдадим Гильерми на лечение в клинику. Я сообщила о нашем решении врачу по телефону, но, как ни мягко, как ни осторожно я говорила, Гильерми, очевидно, понял. И сбежал. Сбежал, как из тюрьмы, через окно. Сел на свой мотоцикл и умчался. И опять я вспомнила, как он говорил, что в клинике его убьют, потому что пытались убить однажды в лазарете. Он все твердил, что видел лицо, которое склонялось над ним, что этот человек готов был отключить кислород.
Марта говорила, а перед Кларой вставало лицо Клементину. Что, если?.. А что, если Гильерми и вправду хотели убить?
— Но кто же и почему мог на него покушаться? — спросила она, холодея.
Тут вступил в разговор Александр. А Клара только сейчас заметила, что в гостиной в сборе почти вся семья — Марта, Сезар, Александр.
— Давайте успокоимся и подумаем, — как всегда разумно и взвешенно предложил он. — Гильерми связался с бандитами. В тот вечер, когда они ворвались к нам в дом, вы все сами сказали, что эти люди шутить не будут. Почему бы кому-нибудь из их шайки не проникнуть в больницу, чтобы убить его?
— Но зачем это нужно, Александр, зачем?
Сезар, задав свой вопрос, воздел кверху руки, не в силах поверить, что кто-то мог посягнуть на жизнь его сына. Он смирился с тем, что сын стал наркоманом, что он болен, но принять еще и то, что Гильерми принадлежит к миру преступников, живущих по особым, страшным законам, он не мог.
— Папа! Ты что, забыл? Ведь его обвиняют в убийстве торговца наркотиками, человека со связями, у которого есть друзья, и их немало. Гильерми отрицает свою вину, но люди из фитнесс-клуба точно знают, сделал он это или нет. Возможно, это была попытка мести.
— Но как убийца мог пройти в больницу? — спросила Марта.
— Да любой человек, надев халат, может пройти в больницу, — сказал Александр.
— Что-то у меня голова разболелась, — сказала Клара, — пойду лягу.
Она больше не могла выслушивать эти предположения. Предположения, которые в ее воображении уже стали грозной реальностью. Направляясь к двери, она слышала жалобный голос Марты:
— Мы не можем даже сообщить в полицию об исчезновении Гильерми, за него дали подписку о невыезде, а он сбежал. Куда? И сколько нам мучиться неизвестностью? Ведь с ним может случиться что угодно!
Марта представила себе долгие часы ожидания и поднялась. Она была мужественной женщиной. Возможно, случилась беда, но это не значило, что все должно было идти кувырком, кроме детей, в доме были еще и внуки, и их нужно было кормить ужином.
Вслед за Мартой поднялся и Сезар.
— Ужасное ощущение, — нервно сказал он, — когда у тебя связаны руки и ты ничего не можешь сделать.
Марта печально кивнула.
— Если бы только знать, где он прячется, и уже было бы легче, — тихо сказала она.
— А меня эта ситуация уже начинает утомлять, — с раздражением продолжал он. — Я люблю Гильерми, готов все для него сделать, но я больше не могу и не хочу жить под гнетом того, что он мне преподносит. Не могу и не хочу!