Карточные игры стали такими популярными, что на них приходил даже Кузьма — правая рука командира. И хотя игрок он был никудышный, партизаны всегда ждали лейтенанта и без него не начинали. Во-первых, начальство скромно промолчит, если игроки задержатся после отбоя, а во-вторых, если со шнапсом попутают, то скидка будет: шутка ли сказать — с самим заместителем командира отряда пили. Правда, языком направо и налево при Кузьме не чесали — побаивались, но к шнапсу прикладывались — не стеснялись.
— На что играешь сегодня? — спросил старый партизан Петра, сдавая карты.
— На роту, — ответил тот.
— На целую роту? Не много ли хватил?
— Я своё слово держу.
— Чего там роту, бери уж лучше батальон! — засмеялся молоденький парнишка. — Всё равно никто не проверит.
— Уж чья бы корова мычала, а твоя молчала! — оборвал его Пётр. — Тебя в разведку не посылают. Сидишь у своей рации, как крыса штабная!
— Это я-то крыса штабная!? Да мне командир доверяет, может быть больше, чем тебе. Кто первый узнал, что ему полковника присвоили? Я, а не ты. Вот и выходит, что мне доверие больше. А ещё я знаю, что…
Радист увидел Кузьму, подходящему к костру, и осёкся.
— О чём спор? — спросил лейтенант.
— Пётр обещал роту Фрицев положить, — пояснил старый партизан, — а молодой не верит. Говорит, что болтать все, что угодно можно, всё равно никто не проверит, вот и нашла коса на камень.
— А если я проверю? — неожиданно предложил Кузьма.
— Вот это дело! — оживился Пётр. — Тогда ты, — он кивнул в сторону радиста, — шапку свою перед всеми съешь.
Партизаны дружно засмеялись.
— Ты ещё выиграй у меня, — обиженно пробубнил радист.
— Это дело не хитрое.
Карты, будто ждавшие приказа к началу атаки, как молнии замелькали в руках раздающего и легли перед игроками. Как ни старался радист, как ни пыжился, но масть не шла. Игра закончилась. Пётр довольно потёр руки и ехидно подмигнул радисту.
— Ну что? Чья взяла? Готовь шапку, скоро обедать будешь.
— И здесь тебе везёт! Неужто ты и вправду заговоренный?
— А ты как думал?
— Однако отбой скоро, — Прервал Кузьма.
Бойцы стали расходиться, а у костра остались лейтенант и Пётр.
— Что это за рота? — спросил Кузьма.
— В разведке узнал. Завтра роту высылают для прочёсывания леса.
Пётр достал карту и разложил её перед Кузьмой.
— Они из казарм выйдут, пройдут вдоль болота, а потом выстроятся в цепь и начнут прочёсывание.
— Ну и что? Ты предлагаешь нам тоже в цепь построиться?
— Дело в том, что они по болоту гуськом пойдут. Если поставить пять автоматчиков, — Пётр показал пальцем места на карте, — то у них только один выход — утонуть.
— А информация достоверная?
— Кто ж знает. Я просто подслушал разговор двух офицеров.
— Ты по-немецки понимаешь?
— Понимаю. До войны приходилось общаться.
— А если они тебя заметили и дезу тебе подсунули?
— А зачем?
— Ну, чтобы выманить партизан из леса и накрыть их.
— Каких партизан? Для этой вылазки всего пять автоматчиков надо. А потом, они же не знают, где засада будет. Даже если это деза, нам ничего не угрожает. Посидим в засаде, да вернёмся ни с чем.
— А когда они пойдут?
— Не знаю. Надо с ночи в засаду залечь.
— Ты командиру своему докладывал?
Пётр отрицательно помотал головой.
— Не успел. Дело секретное. Хотел доложить, когда все угомоняться.
— Считай, что уже доложил.
— Так точно…!
— Тихо, — прервал его Кузьма. — Я с тобой пойду. Через три часа выступаем. Вон туда подходи. — Лейтенант показал на кусты, растущие вдоль оврага. Я с тремя автоматчиками подойду.
Пётр залил костёр и направился в свою землянку. Бурный день закончился, отряд погрузился в сон.
Однако в командирской землянке не спали.
— А тебе-то, зачем это понадобилось? — недоумевал командир.
— А кому ещё? Неужели ты не понимаешь, что он не с проста около меня трётся?
— Вот он и загонит тебя в ловушку.
— Не думаю, что эта охота на меня идёт.
— А на кого же?
— На тебя.