— …Когда радист пойдёт к командиру, перехватишь его у самой землянки и уничтожишь. После этого войдёшь в землянку и уберёшь командира. Представишь это так, что это радист убил командира, а ты, пытаясь его защитить, убил радиста. В этом случае доверие к тебе со стороны Кузьмы возрастёт. Он естественно становится командиром, других вариантов в отряде просто нет. А далее слушай внимательно: Сольёшь ему информацию, что в помещение городской водокачки будет проводиться совещание командного состава всей группировки. Скажешь, что охрана будет обычная. Если Кузьма захочет проверить эту информацию по другим каналам — пусть проверяет, информация достоверная. Он не откажется от случая разгромить весь наш командный состав. Сил для обычной охраны у отряда хватает.
— В чём же заключается весь фокус?
— А фокус заключается в том, что наша группировка готовится к отступлению. На совещание все командиры получат приказы и сразу после его окончания приступят к отводу войск.
— А в чём изюминка?
— Изюминка в том, что на территории водокачки будут собраны все ударные части, а не просто охрана. Отступление начнётся после того, как партизанский отряд будет уничтожен.
— А почему выбрано такое странное место — водокачка?
— Это самое высокое место в городе. Русские находятся в непосредственной близости. Надеяться на связь, значит подвергнуть опасности весь командный состав. Наблюдение за противником будет производиться непосредственно с водокачки.
— Умно придумано.
— А разве мы похожи на дураков?
— Что делать мне во время разгрома отряда?
— Держись подальше от водокачки. После завершения операции разыщешь меня. Пропуск у тебя есть.
В среду радист, как и полагалось, шёл в землянку к командиру отряда, чтобы осуществлять связь с центром. Не доходя метров десять до землянки, он услышал сзади себя шаги. Радист обернулся и увидел Петра.
— А откуда у тебя новая шапка? — насмешливо спросил он.
— Выдали, — обиженно ответил радист.
— Махнём не глядя? — разведчик подбросил вверх свою.
— Пётр, не задерживай, я тороплюсь к командиру.
— Ну, иди. Я тебя могу здесь подождать.
— Я нужен тебе?
— Дело есть.
— Какое?
— Если секундочка есть, могу на ушко шепнуть.
Радист подошёл к Петру и подставил своё ухо. Тот обернулся, убедился, что вокруг никого нет, вытащил нож и ударил радиста. Тот не успел даже крикнуть. Пётр спрятал мёртвое тело в кустах и пулей влетел в землянку.
За столом сидел командир и ждал радиста.
— Не ожидал меня увидеть, барон? — спросил Пётр.
— Ожидал, но только не здесь. Где радист?
— Сейчас ты встретишься с ним.
В руках разведчика сверкнуло лезвие кинжала. Он замахнулся, чтобы метнуть его, но рука неожиданно была кем-то перехвачена. Чья то неистовая сила резко повернуло запястье. От нестерпимой боли потемнело в глазах. Кинжал упал на пол. Пётр повернул голову и увидел Ферзя.
— Руку отпусти, больно! — закричал политрук.
Вместо этого Ферзь вывернул руку ещё сильнее. В костях что-то хрустнуло.
— Я спрашиваю, где радист? — повторил свой вопрос командир.
— В кустах, — проскулил Пётр.
Огромный кулак Ферзя, как молот, описал дугу и опустился политруку на голову. Пётр, как подкошенный, распластался на полу без сознания. Ферзь выбежал из землянки и побежал к кустам.
Когда Политрук пришёл в себя, руки и ноги его были связаны. В землянке кроме командира находились Ферзь и Кузьма.
— Очухался гад, — доложил командиру Кузьма.
— Я вижу.
— Молись, сволочь, — прорычал Ферзь и снова занёс над Петром свой молот.
Политрук шарахнулся от смертоносного оружия в сторону и на четвереньках со связанными руками и ногами подполз к командиру.
— Товарищ полковник, он же убьёт меня!
— Тамбовский волк тебе товарищ, — Кузьма со всего размаху ударил Политрука сапогом в живот.
Тот взвыл от боли и умоляюще посмотрел на командира.
— Я не виноват. Они заставили. Меня пытали.
— Лучше бы они тебя убили, гниду! — снова прорычал Ферзь.
— Не убивайте меня! Я вам ещё пригожусь! Я владею очень важной информацией.
— Сейчас мы тебя попытаем и узнаем всю твою информацию, а ты сравнишь, кто лучше пытать умеет, — не унимался Ферзь.
— Андрей Петрович, миленький, пощадите!
— Какой же я тебе миленький, если ты меня только что хотел убить?
— Я же вам говорю, это не я. Это всё Шольц.