— Где ты так долго был? — спросил Ферзь. — Я уже дёргаться начал.
— В политуправление вызывали. — Андрей Петрович сморщился и сплюнул. — Словно в дерме извалялся.
— Ясное дело. На то они и политруки. Чего им от тебя надо было?
— Да я и сам не понял. Несли какую-то околесицу.
Полковник замолчал и посмотрел на своего товарища.
— У тебя выпить не найдётся? — неожиданно спросил он.
— Только прикажи, командир. Есть шнапс немецкий, есть виски американские, есть…
— А спирт у тебя есть?
— Да этого добра сколько хочешь!
Через пятнадцать минут командир с Ферзём сидели за столом в сильно подпитом состоянии и обсуждали визит Андрея Петровича в политуправление.
— Ты понимаешь, — старался объяснить полковник заплетающимся языком, — они начали строить вавилонскую башню, а это обязательно приведёт к тому, что люди перестанут понимать друг друга.
— Не понял. Переведи. Какую башню? Водокачку что ли? Ты забыл, командир, мы же её с тобой грохнули.
— Ничего ты не понял. Причём тут водокачка? Я тебе про людей толкую, а водокачка это так, аллегория. Тьфу ты! Какая водокачка? Не водокачка, а вавилонская башня. Эти политруки не понимают, что они начали строить.
— Погоди, командир, не гони. Я сам ничего не понимаю. Какая-то водокачка, какая-то башня, какие-то политруки… Я знаю одно — все они козлы. Давай выпьем.
Ферзь налил в кружки очередную порцию спирта и друзья тут же опустошили их.
— Так вот, — продолжал полковник, — ты ничего не понял. Надо повторить.
— Ты считаешь надо? — удивился Ферзь.
— Обязательно надо.
Ферзь снова налил в кружки спирта.
— Ты это что? — удивился полковник.
— Как что? Ты сам только что сказал, что надо повторить.
— Я сказал?
— Ты конечно.
— Я в том смысле, что…
— Какой тут смысл, налили, значит надо пить.
Полковник выпил, хотел что-то сказать, но вместо этого послышалось какое-то мычание. Он собрался с силами, ударил кулаком по столу, и с трудом выговаривая каждое слово, сказал:
— Ты конечно прав, все они козлы!
Голова командира стала заваливаться на сторону и в конечном итоге успокоилась на столе. Раздался храп, сравнимый разве что с львиным рыком, причём храп был таким громким, что адъютант не выдержал и просунул свою голову в дверь кабинета.
— Изыди, сатана! — услышал адъютант пьяный выкрик Ферзя. — Не видишь, полковник отдыхать изволит?
Далее раздалась такая отборная брань в адрес адъютанта, что даже в наше время, лишённое не только цензуры, но и самой культуры, нет никакой возможности вынести её на суд читателя.
Утром адъютанту насилу удалось разбудить командира.
— Товарищ полковник ну проснитесь вы, наконец, — причитал он. — Вас генерал к себе срочно вызывает!
— Отстань, дай поспать!
Адъютант, поняв, что все возможности разбудить командира исчерпаны, прибег к запрещённому приёму. Он нагнулся к уху командира и крикнул:
— Боевая тревога!
Полковник моментально вскочил с кровати и уставился на адъютанта.
— Какая тревога?
— Прошу прощения, товарищ полковник, никакой тревоги нет. Вас срочно требует к себе генерал.
Полковник стоял навытяжку перед генералом, а тот ходил вокруг него и рассматривал его опухшую физиономию.
— Ну и видок у тебя!
— Виноват, товарищ генерал, — тихо пробасил полковник.
— Где же ты так вчера нажрался? А ещё барон! Наши биндюжники и то так не напиваются!
— В политуправление вызывали, вот я после этого стресс и снял.
— Голова, небось трещит?
— Так точно, товарищ генерал.
Генерал достал из сейфа бутылку водки, налил целый стакан и подал полковнику.
— Опохмелись, ваше благородие. Мне нужно, чтобы твоя голова сейчас работала, как часы.
Андрей Петрович с жадностью выпил водку и застыл в ожидании.
— О чём вы вчера в политуправлении говорили? — спросил генерал.
— Не помню. Они мне какие-то лекции читали, а я, кажется, уснул.
— Да, дела… — Генерал явно что-то хотел сказать, но не знал, как начать. — Уж не знаю, какие ты там сны видел, только разозлил ты их ни на шутку.
Генерал достал из стола листок бумаги и начал зачитывать:
— …проводимую политику партии называет бредом…о руководстве страны отзывается, как об умалишённых.
— Я это говорил? — не поверил своим ушам полковник.
— Ну, ни я же?
— Здесь какая-то ошибка. Этого не может быть. Да вы сами-то верите, что я такое мог сказать?