— Интересно, что им там надо? — спросила Наташа.
— Давай проследим за ними, — предложила подруга.
— Я не могу, у меня ребёнок спит.
— Ничего с твоим ребёнком не случится. Запрёшь его на ключ. Мы же ненадолго. Такого шанса может больше не представиться.
Долго раздумывать было некогда. Наташа закрыла дверь, и подруги начали слежку по всем правилам сыскной науки.
Доведя объект наблюдения до школы, сыщицы спрятались за пожарным щитом и через щель стали наблюдать.
Николай с ребёнком подошёл к школе и открыл дверь. Однако войти им не удалось. Вход преградил школьный сторож.
— Вы куда? Школа закрыта.
— Пусти дед, нам на одну минутку.
— Да хоть на час, в школе никого нет.
— Отец мне никто и не нужен. Мы зайдём в школьный музей, посмотрим и тут же уйдём.
— Не пущу. Не положено. Приходите завтра и смотрите сколько хотите.
Поняв, что со сторожем не договориться, Николай оттолкнул деда рукой.
— Сашка, веди меня в свой музей, сейчас разберёмся.
Сторож отлетел в сторону и растянулся на полу. Пока дед поднимался на ноги, из школы донеслась брань и звон разбитого стекла. Из дверей выскочили Николай с сыном и быстро направились домой. Маша еле поспевала за ними.
— Ну, гады, ну уроды, я доберусь до вас, я до самого верха дойду! — кричал Николай на ходу.
— Пошли, посмотрим, — прошептала Шура.
Обе сыщицы вышли из-за щита и подошли к сторожу.
— Что случилось, дедушка? — спросила Шура.
— Кажись, школу ограбили, — пожаловался он.
— Надо милицию вызвать, — посоветовала Наташа.
— Да я ещё и сам не видел. Надо посмотреть, а то вдруг напрасно вызовем. Вы бы сходили, дочки, глянули, а то мне пост оставлять нельзя.
Женщинам два раза повторять не пришлось.
— На втором этаже! — успел вслед крикнуть им сторож.
Войдя в зал школьного музея, Шура с Наташей увидели всего несколько стендов с разбитым стёклом.
— Мелковато будет, — сказала Шура, — еле-еле на хулиганство тянет.
— А так?
Наташа вытаскивала из стендов фотографии, документы, рвала их и бросала на пол.
— Так уже лучше, — похвалила её Шура.
Она подошла к бюсту Сталина, который стоял в середине зала, подняла с пола тяжелый кубок и со всего размаха ударила по бюсту.
— Ты что?! — перепугалась Наташа.
— Я ничего, а вот им теперь из тюрьмы будет не выбраться.
Женщины спустились вниз и подошли к сторожу.
— Ну что там, дочки? Было ограбление?
— Вызывай, дедушка, милицию. Здесь не просто ограбление, здесь дело политическое, — ответила Шура.
Прошло всего несколько часов, как Николай встретился с Машей. Всего несколько часов наслаждения, и розы, которыми, казалось, был устлан их путь в будущее, показали свои острые шипы. Семья, которая столько лет ждала соединения, вновь готовилась к разлуке. И уже не дома, сидя за столом, они смотрели друг на друга, а в кабинете следователя, сидя на скамейке, прикрученной к полу винтами.
Следователь, закончил писать протокол и посмотрел на Николая.
— Что же ты Ферзь, не успел на свободу выйти, как опять…
— Что опять? Я ничего не понимаю! — Возмущалась Маша.
— А вам, гражданка, и понимать ничего не надо. Вы ведь не заходили в школу?
Маша отрицательно помотала головой.
— Вы здесь находитесь из-за своего несовершеннолетнего сына. Он участвовал в погроме, и я вынужден снять с него показания.
— А что такое погром? — спросил Саша у мамы. — Это когда всё портят и ломают?
— Да, это когда всё портят и ломают, — подтвердил следователь.
— Я только нечаянно разбил одно стекло на стенде, — пояснил ребёнок.
— И всё? — улыбнулся следователь.
— И всё.
— А потом, что вы с отцом стали делать?
— Ничего. Пошли домой.
— Ферзь, ты готовишь себе достойную смену. Такой маленький, а врёт прямо, как профессионал.
— Мальчик говорит правду, — буркнул Николай.
— Слушай, ну ребёнка можно понять, он выгораживает своего отца, но ты-то тёртый калач. Неужели думаешь, что мы не заходили после тебя в школьный музей?
— Ну, если ты заходил, начальник, то сам всё видел.
— Нет, лично я там не был, это сделали оперативники.
При этих словах следователь вытащил из стола протокол осмотра места происшествия и показал его Николаю.
От увиденного, даже у него, уголовника и фронтового разведчика, глаза вылезли из орбит.