— Конечно, милый! — Наташа снова скинула халат и прижалась к мужу.
— Да я не про это!
— Тогда про что?
— Я в смысле любви.
— А я в каком?
— Я же говорил, что ты не поймёшь.
— Так объясни понятно. По-русски, без всяких этих башен.
— Короче, я уволился из прокуратуры.
— Тебя переводят на более высокое место?
— Нет. Я просто взял и написал рапорт. После моего запоя особенно никто не возражал.
— Так ты теперь никто?
— Почему никто, я твой муж. У меня снова ничего нет, как раньше. У тебя появился шанс снова быть счастливой.
— Ты хоть соображаешь, что говоришь?!
— Ты же сама только что сказала, что с удовольствием вернулась бы в прошлое.
— В прошлое? А что ты знаешь о прошлом? Ты знаешь, что твой бывший начальник меня и в хвост и в гриву, пока ты своими прокурорскими делами занимался?
— Что?
— А то, что слышал. В вашей конторе так принято. Чтобы расти по карьерной лестнице, жене надо хорошо начальника ублажать. А жена начальника ублажает начальника своего мужа. Ты не обращал внимание, что Шура часто в Москву ездила, якобы к родне? Вот по этому твой шеф на повышение и пошёл, ну а ты, стало быть, на его место.
— Но ведь это же…
— Это нормальные человеческие отношения. Так устроен мир. И никаких Вавилонских башен. В нашей стране есть только одни башни — кремлёвские.
Наташа встала, надела халат и застегнула его на все пуговицы.
— И что же ты делать собираешься?
— В Москву поеду. Не пропаду.
— А сын? Ему учиться надо.
— Сын уже не маленький. Тоже не пропадёт. Ну, а если что, то твоя блаженная дворничиха поможет.
Запой тем и страшен, что не знаешь, когда он начнётся, а когда закончится. Кузьма только что вышел из одного запоя, как тут же, после ухода жены, начался другой. Слова Наташи оказались пророческими. Действительно под этот недуг подставила свои плечи Маша.
Накормит, обстирает, спать уложит своих мужиков, подойдёт к своему комоду со слониками, взглянет на икону и перекрестит лоб.
— Слава тебе Господи, что не одна. А то одной бы совсем не выжить.
Иногда Кузьма приходил в себя, и тогда совесть начинала гложить его.
— Мало тебе своих забот, — говорил он Маше, так ещё я на твою голову свалился. Я же безработный. Денег поди на себя-то с трудом хватает.
— На счёт этого не беспокойся. Или забыл, как деньги мне давал? Вот они все до копеечки. Тогда я в беде была, а сегодня ты. Успокойся, не оставит тебя Господь. Всё образуется, устроишься на работу, а там глядишь и женишься.
— Кому я нужен?
— Нужен. Вы мужики после войны в дефиците, а уж такие герои, как ты в особенности.
Глава 12
Полковника МГБ вызвали в ЦК партии. От этого вызова трясло, как в лихорадке. Судя по настроению начальства, вызывали туда не для того, чтобы давать ордена. Ну, а если не ордена, то вывод напрашивался сам собой. Жена на всякий случай приготовила тёплое бельё, сухари и другие вещи, которые положены в таких случаях. И хотя полковник знал, что у арестантов отнимают всё — говорить это супруге не стал. Пусть готовит. Ей ведь после его ареста тоже не сладко будет. Она просто не знает, как это делается. Сначала муж, а потом и вся семья. А может и знает. Как утаишь, если треть страны сидит, а другая треть своей очереди ждёт.
Войдя в кабинет высокого партийного начальника, полковник так вытянулся, что у него закружилась голова. "Только бы не грохнуться прямо тут, — думал он".
— Мы вас вызвали, — начал партийный начальник, — по делу чрезвычайной секретности.
Полковник понял, что на этот раз судьба пощадила его. Головокружение исчезло, но ноги дрожать ещё не перестали. По лицу потекли капельки пота.
— Вам плохо? — спросил начальник полковника.
— Никак нет. Я просто очень внимательно слушаю вас.
— Так вот, у одного нашего партийного и государственного деятеля, — начальник указал пальцем вверх, — на войне погиб сын.
Жест, указывающий вверх, говорил полковнику о том, что положение этого партийного и государственного деятеля было выше, чем ЦК партии. Это могло быть только в одном случае: если этот деятель был в окружении самого "хозяина". Голова у полковника снова закружилась.
— … Звали сына Пётр Наливайко. Судьба забросила его в партизанский отряд в котором он погиб. Увековечивая память героев Великой отечественной войны, наши комсомольские лидеры перестарались и сделали из разведчика Петра Наливайко командира партизанского отряда. В Ленинграде даже существует пионерская дружина имени командира партизанского отряда Петра Наливайко. Чтобы скрыть эту невинную ошибку, из архивов убрали все документы по этому отряду и передали их на сохранение в МГБ.