— По нашим меркам они уже взрослые — мужики.
Однако мерки у всех разные. Архип сделал кому-то знак, чтобы ребятам больше не наливали.
— Понял, староста! — прозвучало откуда-то из середины стола.
— Дед, а почему тебя старостой зовут? — спросил Николай.
— А он во время войны у нас старостой был, — ответила вместо Архипа его жена.
— Как же тебя после войны в живых оставили? — удивился Василий.
— Я не только старостой был. Я на службе состоял у командира партизанского отряда! — с гордостью сказал Архип.
— У кого, у кого? — переспросил Кузьма.
— У полковника Вронского Андрея Петровича, — ответил старик.
— А ты хоть раз его видел? — спросил Николай.
— Вот чего не довелось, так не довелось. Врать не буду. Мы с ним через связных связь держали.
— А связных то помнишь? — усмехнулся Кузьма.
— Этих всех помню.
— Ну, — напирал на старика Кузьма.
Старик внимательно посмотрел на собеседника, достал из кармана грязную тряпицу, развернул её и извлёк из неё нечто похожее на очки. Линзы отдельно, а оправа отдельно. Приспособив всё это каким-то образом на носу, дед ещё раз посмотрел на Кузьму.
— Свят, свят, свят! — вдруг закричал он. — Узнал, люди добрые, ей богу, узнал!
Дед обнял Кузьму и расцеловал его, будто это был его родной сын.
— Грех, ох, какой грех не выпить за это! — кричал дед.
Собственно никто не был против. Сначала выпили за деда, который нашёл Кузьму, потом за Кузьму, который нашёл деда, а потом ещё за что-то.
— Архип, а командира, значит, никогда не видел? — снова спросил Кузьма.
— Нет, не видал.
Кузьма подошёл к деду, взял его за руку и подвёл к Андрею Петровичу.
— Ну, смотри, дед. Вот твой командир.
В первое мгновение Кузьма даже пожалел, что сделал это. Ему показалось, что старый человек не выдержит такого стресса. Архип и вправду сначала как-то присел и стал глотать ртом воздух, но потом взял себя в руки, выпрямился и подошёл вплотную к командиру.
— Ваше благородие! Ваше высокоблагородие! Позвольте я поцелую вас?
Архип достал из кармана грязную тряпицу, похожую на ту в которой были завёрнуты очки, развернул её и достал Георгиевский крест.
— А ведь мы с тобой, ваше благородие, ещё в первую мировую вместе воевали. Ты, поди, и не помнишь меня?
Андрей Петрович отрицательно помотал головой. В одно мгновение в голове командира прошла вся его жизнь. Оба глаза стали наполняться влагой. Капля набухла и, не выдержав своего веса, сорвалась и покатилась по щеке. Командир обнял старика и расцеловал.
Всё, что было до этого можно назвать увертюрой к празднику, сам праздник начался после того, как самый старый и самый уважаемый житель деревни трижды расцеловал своего командира. Тут уж никто не жалел ни самогона ни закуски. Колхозники, большинство которых во время войны перекочевало в партизанский отряд, наперебой рассказывали молодёжи про их легендарных родителей. Естественно, что каждый рассказчик старался преподнести свою историю, как можно ярче. Естественно, что для полноты рассказа необходимо было немного прибавить или приукрасить. Естественно, что к концу рассказов, сыновья уже не могли узнать своих собственных родителей. Но если рассказчики замечали в лицах ребят недоверие или не дай бог усмешку, они размашисто крестились, призывали в свидетелей святых, а то и самого всевышнего и заново начинали рассказывать свою историю ещё больше приукрашивая её. Так что ребята быстро поняли: надо кивать головой в такт рассказчика и ни в коем случае не улыбаться.
Ни в этот день, ни на следующий, ни даже на третий, путешественники так и не пошли к пещере. На Руси, а в деревнях особенно, традиции чтут свято. Встреча дорогих гостей это целая процедура — как ни крути, а три дня вынь да полож. К третьему дню деревенские стали вспоминать про свои дела и потихоньку расходиться, не забыв при этом обязательно выпить "на посошок". Стол разобрали на доски и спрятали в сарай. Только дед Архип никак не мог отойти от своего командира, с которым воевал ещё в первую мировую.
— А может быть, с нами пойдёшь? — спросил Андрей Петрович, — тут не далеко.
— Нет, — твёрдо ответил Архип. — Отряд ведь потому и выжил, что никто не знал, где скрывается командир.
— Война давно кончилась.
— Почём ты знаешь? Ты же не всевышний чтобы знать, что началось, а что кончилось. Ступайте с Богом!
Архип перекрестил путешественников, повернулся и поплёлся домой, оставляя на земле борозду от своей прямой, как стрела, ноги.