Сейчас в мирное время взрывать карьер, конечно, никто не собирался, но деньги, которые привозили туда в дни авансов и получек, делали почти свободных людей совсем несвободными. Когда инкассаторы в сопровождении охранников несли из автомобиля свои мешки в кассу, темнело в глазах и становилось худо. Сознание того, что вот сейчас этот мешок, который может осчастливить человека на всю жизнь, вскроют и разделят на малюсенькие кучки, которые иначе, как крохи и назвать-то нельзя, просто убивало. Чтобы не умереть от этой вопиющей несправедливости, следовало залить горе водкой — другого выхода не было. Благо сделать это было не трудно. Во время получки или аванса карьер на время прекращал свою работу. Рабочие, получив свои гроши, делили деньги на две части: одну, которую необходимо было принести домой и отдать жене, они прятали в кармане, а другую сдавали бугру, который посылал молодого за водкой. И тут уж как угодно, но работать было совершенно невозможно, ибо, как говорили рабочие: деньги жгли ляжку, а трубы горели.
В одной грязной и тёмной коморке на перевёрнутых ящиках вокруг штабеля досок, выполняющего роль стола, сидели три человека: один в рабочей спецовке, сбитых сапогах и грязных штанах, другой тоже в спецовке, но в синих галифе с красным кантом и до блеска начищенных сапогах, одежда третьего никак не отражала принадлежность её хозяина, и только лицо, полностью свободное от интеллекта, могло объяснить пребывание в этой компании.
— Ты бы хоть в форме сюда не ходил, — говорил, тот, что был в сбитых сапогах.
— Я спецовку сверху накинул.
— А это что? — рабочий показал на галифе.
— Что же мне голому ходить?
— Косой, — перебил рабочего тот, что был совсем свободный, — что ты привязался к человеку? Лучше бы водки налил!
Косой откупорил бутылку и стал разливать водку по стаканам.
— Если бы мне кто-нибудь сказал, что я с легавым повязан буду — ни за что бы не поверил!
— Если бы мне деньги не нужны были, я бы с вами даже гадить рядом не сел.
— Так кому же деньги не нужны? — засмеялся Косой, — может быть тебе, Серый?
Серый улыбнулся и посмотрел на милиционера.
— Вашим комсомольцам не нужны. Вон они на своих субботниках за бесплатно горб ломают.
— Вы меня бросьте легавым называть, — попросил милиционер.
— А как же тебя называть? Имя своё ты не говоришь, а кликухи за тобой не водится.
— А давай мы тебя спаниелем будем звать, коли легавым не нравится, — предложил Серый.
— Милиционер зло посмотрел на Серого и с силой ударил кулаком по доскам.
— Ну, ладно, ладно, не надо нервничать. Человек просто пошутил.
— Дурацкая шутка.
— А что ты хотел, здесь ведь не академики собрались. Хочешь, мы тебя Старшим будем звать?
Милиционер молча кивнул головой.
— Значит за знакомство! — поднял стакан Серый.
После того, как бутылка опустела, настроение поправилось, и ссориться уже никому не хотелось. Косой убрал всё со стола, проверил хорошо ли закрыта дверь в коморку и внимательно посмотрел на своих товарищей.
— А теперь поговорим о деле. Деньги привозят девятого и тридцатого числа.
— Тридцатого не пойдёт. Я дежурить буду девятого, — сказал милиционер.
— Девятого лучше, — подтвердил Серый. В день Победы они получку не перенесут. У инкассаторов недокомплект. По инструкции положено, чтобы один инкассатор шёл впереди кассира, второй сзади, а третий оставался в машине…
Серый взял лист бумаги и нарисовал карандашом схему.
— Они попросили, чтобы мы дали им одного человека, — Серый показал пальцем на схему, где изображался инкассатор, сидящий в машине. — Это буду я. Если ты Косой будешь стоять вот здесь, Серый поставил галочку на схеме, то у тебя будет секунд пять чтобы захлопнуть за инкассатором дверь, когда он войдёт в управление. Я убираю водителя в машине, а тебе остаётся второй инкассатор и сам кассир.