И тут сломался дверной замок. Один из двух имеющихся и по сути основной. Я попытался починить его, разобрал забарахлившую "личинку" замка и убедился в своей неспособности: повыскакивали и разлетелись в стороны различные мелкие пружинки, бронзовые втулки, регулируемые нарезкой ключа. Чуть ли не неделю я искал новый замок, купил несколько разных моделей, сначала пытаясь заменить только "личинку". Не удалось. Наконец, попался замок почти один в один старому. Около часа я "врезал" его, орудуя молотком, стамеской и отверткой. Когда все получилось как надо, испытал истинный кайф: есть ещё во мне мужская способность к рукомеслу!
К замку прилагались всего три ключа, и когда из санатория вернулась теща, я попросил её сходить в мастерскую и изготовить четвертый (запасной) ключ. Для дочери, которая давно жила отдельно. И вот старушка с утра сбродила к мастеру, принесла новый ключ, но когда я стал его испытывать, он немилосердно заедал и не всегда срабатывал. Я предложил теще взять себе настоящий ключ, а новодел отдать дочери. Если она и будет им пользоваться, то произойдет это нескоро и эпизодически.
Теща что-то пробурчала и вновь отправилась в мастерскую, вернувшись через час. Я снова опробовал ключ, он проворачивался увереннее, но все равно мог испортить замок при пользовании, о чем я и сказал старушке. Снова посоветовал пользоваться подлинным ключом, а не вновь изготовленным. Упрямая, как баран, старуха закатила мне сущую истерику, напомнив о всех своих подлинных и мнимых заслугах передо мной на протяжении последних тридцати лет, упорно не желая считаться ни с какими моими разумными доводами. Смысл её речей сводился к одному: не покорюсь! Что хочу, то и ворочу. Типичный Овен, хотя её дочь, а моя жена всю жизнь считала её по зодиаку Рыбой.
Не буду притворяться и оправдываться, я тоже сорвался и наговорил много лишнего. Оставалось сейчас мне только ждать Машу, которая единственная могла внять голосу разума и навести порядок. К тому же теща в мое отсутствие могла, ябедничая, исказить факты.
Маша пришла во второй половине дня, веселая, с цветами, но мгновенно погрустнела, услышав от меня мою версию произошедшего. Потом теща наедине изложила ей свою историю с ключом и разборка началась.
Я выслушал немало справедливого, только чересчур сконцентрированного во времени, в свою очередь завелся и как ни сжимал зубы, как ни катал желваки, все равно схватился с Машей всерьез.
Закончилось тем, что жена мне заявила:
- Я много терпела. Сперва потому что любила тебя и не могла представить себе другой жизни. Потом потому что не хотела оставить дочь без отца, а она любила своего "пунсика" и просила меня не разводиться. Сейчас у дочери своя семья, ты ей уже не нужен и я могу собой вполне распоряжаться. Вот что, дорогой, давай присядем и все спокойно обсудим.
- Что обсудим?
- Наш разъезд. Я устала терпеть твои шизофренические выходки. То ты тридцать лет назад вполне мог выяснять во время игры в шахматы отношения с десятилетним партнером, сегодня ты сцепился с девяностолетней старухой. Ну, положим, она действительно не права, даже выжила из ума, но ей девяносто лет и она тебе немало служила в свое время. Мог бы и уступить.
Тут она прервалась, сходила к теще в комнату и принесла мне ключ, из-за которого весь сыр-бор разгорелся.
- Вот, возьми. Дочери он уже не пригодится. Я давно все решила. Мне предложили поехать завучем в школу при посольстве в Париже, условие одно я должна быть свободной в семейном отношении. Что ж, мы с тобой быстро расходимся и начинаем новую жизнь. Ты ещё мужик видный, к тебе постоянно очередь стоит, по твоим намекам, вот и найдешь себе более преданную жену, которая как Анна Григорьевна Сниткина будет перепечатывать тебе рукописи, держать корректуру, сдувать пылинки с твоих плеч и терпеть твое хамство и безумие. А с меня, хватит, уволь...
- Но как же так? Из-за такое ерунды и расходиться? Маша, это уже нелепо. Мы же любим друг друга.
- Кто тебе сказал такую глупость?
- Я в этом совершенно уверен.
- И между прочим сильно ошибаешься. Любовь, дружочек, заканчивается с первым абортом. Я хорошо помню, как ты меня провожал и встречал. А может тебе напомнить? У тебя же избирательная писательская память! Но только на то, что лично тебя волнует, не так ли? Нет уж, с меня хватит.
- Маша, подожди. Не надо так расстраиваться из-за какой-то ерунды.
- Да, для тебя все ерунда! И я, и моя дочь, и моя мать, которая тебя поила-кормила пять лет и многим из-за нас пожертвовала.
- ?
- Да-да, не смотри такими глазами. И не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Значит так, дорогой. Мы очень быстро разводимся, ты переезжаешь в квартиру моей матери, а эта остается дочери и матери. Тебе было бы слишком жирно одному жить в трехкомнатных хоромах, купленных, кстати, моим отцом. А я уезжаю в Париж. Не все коту масленица, будет ему и судный день. Не все тебе кататься в круизы и командировки с блондинками.
- С какими блондинками?
- Сам прекрасно знаешь, с какими! И не придирайся к словам. Я приняла решение и оно бесповоротно.
- Ну ты даешь. Из-за дурацкого ключа столько бури в стакане воды.
- Бури и происходят по пустяковым причинам. Классику лучше надо читать. "Леди Макбет Мценского уезда" помнишь?
- Маша!
- Убери руки! И не прикасайся ко мне, а то ударю. Отойди.
Такой и подобный такому же разговор длился не менее трех-четырех часов, пока мы оба не выбились из сил и не стали смотреть программу "Время". Вернее смотрел я, а Маша ходила туда-сюда и собирала чемоданы. Однако она оставила их незакрытыми, легла на тахту, выбросив мне перед этим подушку и одеяло - мол, спи в большой комнате. Так прошел ещё один день. Правильно говорится, между прочим, лучше ногой запнуться, чем языком.
Х
Природа очень точно чувствует человека: когда у него хорошо на душе и кругом солнечно и покойно, а стоит только впасть в отчаяние или хандру, так тут же пойдет дождь без перерыва.
Наутро было холодно и пасмурно, несмотря на последние дни весны. Листва деревьев, брызнув поначалу зеленью, скукожилась и потемнела. Дождь лил без перерыва, меняясь только в скорости и объеме. Бездомные собаки не валялись кренделями, а быстро-быстро пробегали, опустив хвосты и роняя с шерсти грязные брызги.
Жена собиралась, было, снять дачу в Переделкино, через дом от своей подруги, супруги пожилого известного поэта, но новые события прочно перечеркнули прежние замыслы.
В Подмосковье велись, несмотря на непогодицу, интенсивные сельхозработы. Люди уже давно не надеялись на государство и правительство, они опять как в войну засаживали картошкой все пустыри и овраги, растили лук и редиску, петрушку и укроп. Для себя и на продажу. У нас не было ни дачи (только у детей и та - чужая, аронсоновская), ни участка (у жены были угодья в Шеховском районе, пожалованные за большие когда-то деньги Травкиным, но доехать туда было дороже дорогого и потом занимало только в один конец часа четыре). Я вообще категорически терпеть не мог ковыряться в земле, гены сказывались или то, что любые сельхозработы осточертели мне ещё в детстве, когда жил с родителями и был вынужден заниматься садом и огородом из года в год, изо дня в день. Клубника, крыжовник, черная и красная смородина требовали значительного ухода, а сбор ягод в пору очередного урожая вообще превращался в повинность.
Что ж, сегодня я был свободен и от повинностей, и от обязанностей. Меня ждала холодная абсолютная свобода одинокого человека. Хочешь - пей с утра водку и целый день свободен, хочешь - трахайся до опупения, превращая ночь в день! А хочешь - читай умные книги и пытайся им соответствовать. Но такая свобода тоже не радовала, получалось, что счастье мое проистекало не изнутри меня, не из никуда, а за счет... За счет попранного счастья и попранной свободы близких, хотя моя неподвластная никаким упрекам Маша и выбрала совершенно свободно свою новую отдельную стезю.
И что это я со своей ненасытной любовью, со своей черной хандрой, со своей удобной только для меня справедливостью, если повсюду нарушается гармония целого, рушится экология, текут полюса, ширятся озоновые дыры над головами и смертельные лучи беспрепятственно проникают в жилища, нарушается баланс добра и зла, грядет неумолимый Армагеддон, а все потому, что частица моего зла перевесила черную чашу всемирных весов! Надо было собраться с силами и если не выправить положение дел, то смиренно нести свой крест. Mea culpa!