А иметь огромную силу и уметь то ли предугадывать будущее, то ли формировать его - это сила, которую можно повернуть куда угодно, в любое русло, а потом сидеть на берегу этой реки и спокойно есть яблоки. И бросать огрызки в воду. А в Городе потом будут недоумевать, почему у них всё пошло наперекосяк, когда ничто не предвещало, - и почему случаются непонятные неурядицы на пустом месте.
А Прорицатель, в принципе, это то ли тот, кто предсказывает будущее - то ли тот, кто сам это будущее и создаёт, а потом просто рассказывает, что он там натворил или натварил, и попробуй сделай чего. Оно-то, конечно, можно... Другое дело, что против нескольких недоброжелательных или просто взбунтовавшихся Хранителей и Прорицателей может потребоваться целый отряд, и не абы кого.
... Стояла уже глубокая ночь, и беззвёздное небо, раскинувшееся над городом, отдыхало.
Эви не стала закрывать окно, - просто поплотнее задёрнула шторку и легла в постель, свернувшись калачиком. Так она точно не замёрзнет, потому что по ночам над Городом становится прохладно, даже после ясных и погожих дней.
Небо над Горой светлело, словно взошли в темноте светящиеся тучи, - Город не спал. Прорицательнице, удобно устроившейся в мягко постели, казалось, будто даже здесь она слышит далёкую музыку, приятную. весёлую, живую и ненавязчивую.
Город праздновал любовь, счастье и молодость: молодёжь, хоть и берегла свою честь, но была вполне свободных нравов и запросто могла учиться или работать весь день, потом веселиться всю ночь до упаду - и утром чувствовать себя полностью отдохнувшей.
И Эви, даже непричастная к этому празднику жизни, кажущемуся вечным, чувствовала эманации любви, даже в своей комнате и во сне. И пусть даже эта любовь была не её.
Девушка уже спала, когда плотные шторы на окне зашевелились, пропуская внутрь тонкую высокую тень. Тень появилась из ночной темноты, чёрное на тёмном, осторожно перелезла через подоконник и бесшумно спрыгнула в комнату.
В темноте ярко блеснули и погасли голубые глаза.
Глава 4. Травмы и травы
Эвитта спала крепко, глубоко, - но при этом болезненно-чутко. Так бывает, когда уснёшь не потому, что это будет безопасно и ты там, где с тобой ничего плохого не случится, - а от усталости, которая вырубает ещё стоя и просто валит с ног. Причём вообще где бы то ни было. Иногда так спят на войне.
Эви уснула в своей постели и не осознавая ничего; но чтобы понять, что её ощущения собственной валящей с ног и нашедшей её даже во сне усталости ложные, ей нужно было проснуться. А проснуться, будучи придавленной такой искусственной усталостью, было просто невозможно.
Будь она посильнее, - например, уже выучившимся Мастером - её магия разбудила бы её от любого сна, кроме, конечно, смертного, и проснулась бы она от того, что её, например, подбросило на кровати мощным заклинанием, ударным или статическим, но вряд ли боевым, сорвавшимся с обеих рук.
Маги в Городе никогда не вредили другим без крайней на то необходимости, так что маг, попавший по кому-то боевым заклинанием даже случайно - таких случаев ещё не бывало никогда.
Но и могущественные воины-маги не до конца могут контролировать свою силу во сне, - поэтому их лучше не пугать и не делать им сюрпризов, пока они спят. В целях безопасности для шутников и их окружения, а так же элементов интерьера. Отлететь в сторону или повиснуть вниз головой над полом, или выпутываться из светящихся и крепко держащих лиан, пока сам "фокусник" сонно протирает глаза - вот такой могла быть цена за несвоевременную шутку.
Когда мы спим, наша магия просыпается раньше нас, и только потом просыпаемся мы, - это знают все маги, и это не секрет ни для кого.
Эви спала и не чувствовала, как голубоглазый незнакомец в чёрном вошёл в её комнату с лёгкостью и спокойствием человека, который хорошо знает обстановку даже в темноте и отлично помнит, что и где находится. Обычно так ведут себя те, кто вернулся к себе домой после недолгого отсутствия и хорошо ориентируется в своём жилище.
Первое, что он сразу же почувствовал, - это искусственный аромат, напоминающий чем-то аромат духов, но не имеющий к ним никакого отношения.
Сонное зелье
Горьковатый, но не имеющий никакой связи с первыми клейкими весенними листочками, клейкими и терпкими, липнущими к рукам и осыпающим их пыльцой. Дурман явственно отдавал лечебным порошком, который дают тяжелобольным в лечебных целях. Но у всего и всегда есть обратная сторона.