Правда, играть в клятву и пытаться поддразнить мало того, что Светлого, так ещё и не самого хорошего мягко говоря, человека, как это сделала Эвитта, не следовало, - но ей и так, судя по всему, неплохо.
А ещё - ведьмы сражались и участвовали в сражениях, но не стали убийцами и не считали себя ими, и делали или не делали много чего ещё, за всё вемя существования как Сумрака, так и Алларисса. А что, если то, что мы должны делать, не так уж и сильно пачкает, как нам кажется - или мы просто не ко всему привыкли?
А Вечная война, Звездопад, разрушение Города, смерть Германа... Нет, нет и нет! Она не сможет! Она никогда не сможет ни смириться. ни забыть!
"Только у Эви проблем нет, - подумала Кай с неприязнью - Вон она, - стоит рядом с Линаресом, который смотрит на неё, как слепой, который только что прозрел, и боится моргнуть лишний раз, потому что тогда он свою возюбленную не будет видеть. Вот он бы с удовольствием исполнил этот обряд хоть здесь! И здесь, и вообще на всех горизонтальных поверхностях. И плевать, что они с Мирс для этого обряда совершенно не подходят. Он теперь вообще стал её добровольным жрецом любви и будет отдавать ей и этот долг, и все остальные с радостью и любовью, пока они живы оба."
Да что там, обряд - он бы и в лаву не задумываясь шагнул, лишь бы сделать Эви приятное и в случае чего просто перестать существовать, а также и чувствовать, и страдать. Потому что теперь он больше всего на свете боится боли, одиночества и страданий, всё остальное у него, суя по всему, попросту отмерло и атрофировалось.
И не его вина, что человеческая психика всё-таки ломается, когда её ломают.
А сексуальное наслаждение и радость от близости, которая теперь заслоняет всё, как не настолько прекрасное и важное, - что здесь плохого? И дело не в том, что Эвитта и Линарес так распробовали секс, всё гораздо глубже. Прямо как сердце Алларисса, если до него докопаться, - тогда по сравнению с ним пресловутый процессор, который как-то нашёл Эдвард и за что поплатился собственной жизнью, просто на вершине Горы лежит, а вовсе не спрятан там, где его никто не найдёт и не выведет из строя.
Ливьен и Джастин тоже нашли себя и друг друга. Они вместе пошли на Гору и вместе спустились в Город. Неизвестно, о чём они говорили во время пути, и это касается только их.
Но когда ты живёшь в мие, который так сильно зависит от тебя, ты просто обязан быть счастливым, жить в гармонии с самим собой - и делать счастливыми других. И это не какое-то учение о всеобщей благости.
Это - тайное знание о том, что такое - Вавилонский мир.
Потому что когда где-то мир рушится, кто-то тут же начинет его восстанавливать, и снова разушать, чтобы снова восстановить. Тот человек, пришедший давным-давно с неба, что-то говорил об этом, про людей, которые осознали себя в качестве богов. Только это было уже очень давно, и здесь, на Аллариссе, никто не видел, что именно строили те боголюди или богочеловеки. Но никто на самом деле не видел ни тех, ни этих.
Кай закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь расслабиться и сосредоточиться.
Сначала она не слышала ничего, кроме булькания и кипения лавы, но потом этот звук начал отходить на второй план и стал уже не таким слышным. В ушах раздался приятный шум, напоминающий шум прибоя, а потом кожи коснулось приятное тепло, чуть обжигающее и знойное.
Чем-то напоминало дыхание знойного летнего ветра в полдень на разорячённой коже, когда она ездила на окраину Города и они возвращались после прогулки в лесу. А что, если тот лес и правда был тем самым легендарным Серебряным лесом?
Потом девушке показалось, что она купается в тёплой, нагретой воде Пяти Озёр, и улыбнулась, полностью отдаваясь наслаждению. Удовольствие захлестнуло её с головой, как только ведьма позволила себе почувствовать его и стать тем, кто всё это время добросовестно дремал в глубине неё. И она знала, что сейчас её больше нет как таковой, - её истинная сущность подавилась и ушла вглубь, уступив место тому, кого она скрывала и мыслями, и словами, и делами, и даже внешним видом, нося маскирующие чары и затемнённые очки.
"Во мне уже давно уживаются двое. Ведьма - и демон. Всё это время я была Кай Алессой Велес, ведьмой. А теперь я должна уступить место лавовому демону. Потому что ведьма не справится. И никто другой из живых, из людей, не справится тоже."
Перед закрытыми глазами замелькали картинки далёкого прошлого.
И стало понятно, почему первые Восемь так легко делили постель с другими и так легко отдавали свои сердца всем, кто мог из взять. Ими двигала вовсе не похоть, а нечто гораздо более важное.