— А Маргарита может быть без светлых кос?
— Ты об опере? — робко спросила она, вспомнив тот вечер и прикосновение его руки, когда он подавал ей пальто.
— Даже вижу ее во сне.
— Так она тебе нравится?
— Да, и опера, и девушка. Но не блондинка, а темноволосая, которая позволяет дерзкому ветру гладить ее кудри. Сегодня утром — это когда я опоздал на работу — я видел ее во сне. А она пришла в действительности.
Возле них суетились строители. Ковш с бетоном двигался в воздухе. Над головами вздымалась стрела крана. Слышался свист, грохот, крики.
— Оля, для меня этот шум машин как любимая песня. Каждый звук знаком и близок. Мне так хорошо рядом с тобой.
А девушка не слышала ничего. Строфы Элюара заглушали все. Наконец-то она прочтет ему это стихотворение, которое так давно носит в сердце.
К Младену подошел парень, весь в цементной пыли.
— Зовут вас на бетонный завод.
Младен вскочил.
— Пойдем, Оля. Пойдем вместе. А потом спустимся в туннель. Теперь я тебя не отпущу.
Он не выпускал ее руку, словно и на самом деле собирался так с ней ходить.
— Мне нравится это стихотворение. Повтори его. Как это? «Когда мы смотрим друг на друга…»
Они сбежали по лестнице, миновали мостки, обошли вагонетки. В их сердцах звучала песня, лица светились счастьем. Рабочие глядели на них, ласково улыбаясь. Дедушка Гьоне вышел им навстречу, хотел о чем-то спросить, но Младен быстро прошел мимо.
Бетонный завод гудел, будто дышал запыхавшийся великан.
Когда они вошли в туннель, Ольга словно забыла о Младене, все ее внимание поглотила работа. Как ни была она благожелательна и мягка, но, если дело касалось работы, она становилась неузнаваемой — строгой и настойчивой.
— Подожди! Осторожнее! Споткнешься о трос, — сказал ей Младен. — Дай руку. Правее. Тут воды меньше.
— Берегись!..
Показалась дрезина. Рабочие с кирками и лопатами прижались к стене. С последней вагонетки, держа в руках карбидную лампу, спрыгнул проходчик.
— Дай-ка лампу, — Ольга направила свет на стену. — Неважно сделано. Тонка бетонная облицовка. В проекте она предусмотрена большей толщины. Посмотри, Младен. Тут же нужно еще укрепить.
Они пошли дальше. То и дело Ольга останавливалась и оба внимательно рассматривали стены.
— Смотри, Оля. То хорошо сделано, а то совсем никуда не годится. Значит, работа не контролировалась. На слово верили.
Глухим эхом отзывался лязг вагонеток. Вот путь Ольге и Младену преградила чья-то мощная фигура. В слабом свете было видно, как рабочий старательно опрыскивает стену из шланга.
— Момчил, ты теперь здесь? — удивилась девушка. — Сколькими же ты специальностями овладел?
— Приказали быстрей закончить. За пять дней уже уложили двести кубометров бетона. Для арматурщиков нужна площадка. Потом меня послали на облицовку. А теперь опять на бетон поставили. Да только вижу, не ладится тут дело. Работают не так, как нужно. Мне тут бросить все хочется и опять на плотину уйти.
Скрипнули тормоза. Бригадир крикнул с вагонетки парнишке-подручному:
— Масленку, Гошо, подай, масленку!
Тот разглядел в полутьме Младена и Ольгу:
— Товарищ инженер, что-то неладно там. Шум какой-то временами слышится. Пойду скажу ребятам в забое. А то и опомниться не успеют, как засыплет…
— А почему там работают? — спросила с тревогой Ольга. — Ведь тут и то нет креплений. А порода, сами видите, какая. Как же вы, не укрепив, дальше пошли?
— Так приказали: спешить с проходкой.
Упал кусок породы. Посыпались мелкие камешки. Какой-то шутник подхватил:
— Камень — стук, а сердце — тук.
— Оля, вернись, — сказал Младен, — тут опасно.
— А ты?
— И я иду. Только позову людей.
Раздался сигнал дрезины, и им опять пришлось отойти к стене. Двое крепильщиков, опершись на лопаты, спокойно разговаривали.
— Ты женат?
— Нет. Да я пока и не думаю о женитьбе. Еще погуляю. Успею натерпеться.
— А я вот скоро стану свекром. Мой в армии. Был тут в отпуске, да, не спросившись меня, сговорились.
— Я пришел сюда в январе… нет, постой, в феврале, на Трифона. Виноград подрезали, а на другой день я пошел. И в первый же вечер мы тут напились. Те-то зарплату получили, им было на что пить. Ну и я с ними. И пьют же тут! Просто страх берет.
— Пьют. Да и как не пить? Работа тяжелая.
В другой раз Младен обязательно вступил бы с ними в разговор, но теперь только сказал коротко: