– Так точно. Наши источники на польской железной дороге, а также в Румынии и Болгарии получили инструкции по обеспечению бесперебойного движения эшелонов.
– А на какую дату назначена погрузка войск?
– Непосредственно в зону погрузки доступа у нашего польского источника нет. Однако, исходя из имеющихся данных, первые эшелоны должны быть отправлены двадцать пятого – двадцать седьмого июня.
– То есть уже через несколько дней. Это плохо, товарищ Голиков, что у вашего источника нет доступа к местам погрузки. К тому же… Источником могут двигать… разные мотивы. А ситуация складывается так, что нам необходимо получить действительно объективную информацию. Информацию, я бы сказал, из первых рук. Поэтому я пригласил вместе с вами товарища Жигарева. Товарищ Жигарев. Немцы ведь активно ведут воздушную разведку нашей территории?
– Да, товарищ Сталин. За последние сутки…
– Не надо. Это сейчас неважно. Важно другое – они получают о нас много интересной для них информации. А мы о них такой информации не имеем. Как вы думаете, товарищ Жигарев, это – правильно?
– Товарищ Сталин, мы выполняли прямой приказ командования – на провокации не поддаваться!
– А поддаваться и не надо. А надо, товарищ Жигарев, обеспечить руководство страны точными и надежными разведданными. Вы в состоянии сделать это?
– В состоянии, товарищ Сталин, – а вот в этом недавно сменивший печальной памяти Рычагова генерал-лейтенант был не уверен, но разве скажешь это вот так прямо? – Однако, как правило, все крупные железнодорожные узлы немцы прикрывают большим количеством зенитной артиллерии и авиацией. Наши самолеты они просто не пропустят.
– Наши – не пропустят, да. А если это будет немецкий самолет?
– Немецкий?
– Ну мы же закупили у Германии в прошлом году несколько новейших самолетов? В каком они состоянии, товарищ Жигарев? Могут они пролететь, например… над Седльце? – И Сталин ткнул мундштуком в серое пятно на карте. – Это крупный железнодорожный узел, и немцы не могут не использовать его при переброске. А по знакомому силуэту зенитчики открывать огонь вряд ли станут.
– Но… Немцы могут поднять истребители и сбить самолет или принудить нашего летчика к посадке.
– А вы не посылайте такого летчика, который… принудится. Вы пошлите такого летчика, который сам их… принудит. Кто у нас сбил больше всех немцев в Испании?
– Думаю, майор Шестаков, товарищ Сталин. Восемь сбитых лично и до тридцати – в группе. Еще – Лакеев, Остряков, Якушин…
– Лакеев и Остряков… Нет. Лакеев и Остряков не подойдут. Генералов в разведку не посылают. Да, жаль, Серов разбился. А вот Шестаков и Якушин – подойдут. Где они сейчас?
– Якушин – в Москве, Шестаков – в Одесском округе, товарищ Сталин.
– Вызовите. Можете воспользоваться моим телефоном. Завтра в четырнадцать ноль-ноль я их жду. Подготовьте два лучших по техническому состоянию истребителя. Лучше всего – «Мессершмитты-109». Их немцы знают хорошо. И позаботьтесь о том, чтобы, если наших летчиков все же собьют, немцы не могли доказать, что это те самолеты, что они продали нам. А то, что нашим летчикам в плен сдаваться нельзя, они и сами, как я думаю, понимают.
– Товарищ Сталин! Я полностью уверен в наших летчиках, но… Такая операция противоречит всем нормам ведения войны. Полет на самолете с чужими опознавательными знаками – это против всяких правил!
– А вы можете обеспечить нас надежными разведданными, этих самых правил не нарушая?
– Нет, но…
– «Но» нас, товарищ Жигарев, не устраивает. Точные, своевременные и, главное, объективные данные о намерениях немцев сейчас, как считает Правительство, являются, без преувеличения, вопросом жизни и смерти для страны. И если мы стоим перед выбором – потерять страну, действуя по правилам, или сохранить ее, немного нарушив эти правила… Впрочем, как я понял, вы не хотите брать на себя ответственность. Кто у нас непосредственно командовал ВВС на Финской? Товарищ Новиков?
– Так точно.
– Хорошо. Поручите эту операцию ему. С вас, товарищ Жигарев, я ответственность за нарушение правил снимаю. И больше не задерживаю.
Когда за генералами закрылась дверь кабинета, Сталин опять прошелся из угла в угол. Да, Жигарева пора менять. Потому что если невозможно победить по правилам – надо побеждать как получится. А многие, слишком многие, этого не понимают. Боятся проявить инициативу. Боятся взять ответственность. Если Новиков справится – нужно будет передать ему все ВВС.