Были ли какие-то другие варианты по выполнению своего воинского долга и присяги моими близкими, давшими клятву на верность служению Родине? Думаю, что нет! И виноваты ли они в том, что выжили в этом аду? Скорее виновата была Родина. Судя по архивным документам, гарнизон Либавы в течение суток получил три взаимоисключающих приказа.
После войны в 1945 году Николая забрали в НКВД и затем выслали в Сибирь, в фильтрационный лагерь. Через два года он вернулся в Кулдигу, пройдя все ступени лагерной «фильтрации». Это был уже другой человек… Вина его была лишь в том, что он остался живым. Таких искалеченных Родиной судеб были сотни тысяч.
«Война закончилась», – ответила мама и опять начала плакать.
Весной 1945 года Снепеле и всю округу часто бомбили. В лесах располагались вспомогательные войска и зенитные батареи немцев, которые прикрывали город. Бомбили наши самолёты, немцы держали небо.
В Снепельских лесах стояли немецкие зенитчики, в Кулдиге и вокруг города была сосредоточена большая, хорошо вооружённая группировка немцев, а в замке Пелчи находился штаб Курземской группировки немецких войск. В районе Калтики, это четыре километра за городом, в конце войны немцы оборудовали военный аэродром. Помню после войны мы часто бегали туда смотреть на брошенную немцами военную технику.
На хуторе шли обычные весенние работы. Перебирали семенную картошку, провеивали зерно, готовили семена. Хозяин с Николаем занимались подготовкой посевной техники, которая в те времена была на конной тяге.
Фогель часто приговаривал, что один день правильно подготовленной посевной всю зиму кормит. В посевную все работали с утра до вечера.
Война близилась к концу, до победы оставались считанные дни. В хозяйской комнате был ламповый радиоприёмник и Фогель разрешал маме и Николаю слушать Москву. Хорошо помню этот день, когда по радио объявили о капитуляции фашистской Германии. Мама и бабушка весь день плачут, а я пытаюсь понять, что случилось. «Война закончилась», – ответила мама и опять начала плакать.
А я никак не понимал почему. Да и мог ли я понять тогда ту радость этих близких мне людей, которая пришла на измученную войной землю? Видимо, нет! Другого временно́го периода в моей начинающейся жизни ещё не было. Меня подкидывали, обнимали, целовали. Пришла Победа!
Закончилась война! Никаких сведений об отце не было…
Лишь в 1954 году мама рассказала мне историю нашей семьи. Но, как оказалось, это была лишь часть её. Сегодня уже некому задать многочисленные вопросы, которые у меня возникают до сих пор. И чем больше я вникаю в трагическую историю моей семьи, тем вопросов больше.
Уже давно от нашей семьи остались лишь могилы, разбросанные по территории бывшего Союза и моя память о ней.
Выйдя на пенсию, я продолжал работать, но обстоятельства сложились так, что впоследствии работать дальше я не счёл возможным.
Завод, где я трудился, находился на улице Мукусалас. Из окон моего кабинета была видна старая Рига. Это был период, когда стремительно росли крупные торговые центры и потенциальные инвесторы занимались поисками земли. К этому времени в этом районе мы оставались единственным производством. Всё вокруг было превращено в крупные торговые базы. Началось последовательное, профессионально организованное, выдавливание завода с приглянувшейся коммерсантам территории. После нескольких предложений перевести завод на другие площади и мои отказы на завод зачастили проверяющие. Налоговая инспекция, экономическая полиция, трудовая и пожарная инспекции и, конечно же, всегда что-то находили и карали. Противостояние продолжалось несколько лет. Цены на ресурсы росли вместе с налогами. Рынок наводнялся экспортной продукцией. Производство становилось нерентабельным. Работать приходилось на грани фола. Возраст… Здоровье… И я принял решение – продать. Сегодня там стоит торговый центр PLAZA. Через некоторое время я уехал отдохнуть в Болгарию и остался там. В Болгарии я прожил девять лет, и однажды пришла мысль – вернуться. Выбор был между Кулдигой, городом моего детства, и Лиепаей, городом в котором я родился, но никогда не жил. Я выбрал Лиепаю, и не было в жизни ни дня, чтобы я пожалел об этом!
Запись о моем рождении была произведена в отделе ЗАГС города Кулдига 16 августа 1945 года. Уже много позже зная, что я родился в Либаве, на мой вопрос маме, почему местом рождения указана Кулдига, она объяснила мне, что регистрация факта моего рождения на оккупированной немцами территории, была невозможна. Это оказалось неправдой.