— Вспомни, ведь она прожила на больничной еде последние две недели.
— Она не просто костлява, Джейсон, — она истощена.
— Любопытно. Думаешь, это преднамеренное истощение?
— Господи, откуда мне знать? Это даже не пришло мне в голову.
— Ну что же, приведи ее сюда, и я подумаю, как помочь ей поправиться.
— В пятницу мы идем ужинать, но мне кажется, этот совместный ужин будет у нас первым и последним.
— Полагаю, ты не в ее вкусе?
Адам шагнул к пластиковому мусорному ведру и бросил туда пустую банку.
— Ни в коей мере. В сущности, вряд ли здесь найдется человек, который был бы в ее вкусе.
— Признаюсь, у меня есть странности, — вмешалась с порога дома Сюзан, — но я не собираюсь сидеть дома, поджидая прекрасного принца. Жизнь так коротка! Надо ковать железо, пока горячо.
— И я того же мнения, — подтвердил Джейсон.
Сюзан вышла во двор.
— Если вы говорили не обо мне, тогда о ком же?
— Нехорошо подслушивать, — упрекнул ее Адам.
— Если бы я подслушивала, то не стала бы спрашивать, кому вы перемывали косточки, — возразила Сюзан.
Джейсон встал, перевернул стул и задвинул его под стол.
— Ты закончила с подносами?
— Уходишь от ответа? — отозвалась вопросом Сюзан, подходя поближе.
— Вот именно, намекая, что на свой вопрос ответа ты не получишь, — сообщил Джейсон.
— Да, с подносами я закончила. И положила лосося в маринад. И даже разгрузила посудомоечную машину.
— Тогда твоя работа временно закончена, — заключил Джейсон. — Можешь побыть здесь, с нами, пока не начнут собираться гости.
— А это не опасно? — Сюзан поправила фартучек и пригладила коротко стриженные волосы. — Я хотела спросить, нет ли какого-нибудь неписаного правила о подобной фамильярности с хозяином?
— Ты совершенно права. — Джейсон хлопнул ладонью по лбу, словно только что осененный мыслью. — И как я мог забыть самое главное?
— Ты неплохо разбираешься в своем деле, — заметил Адам, обращаясь к девушке. — Может, тебе стоит передумать насчет колледжа?
Сюзан ответила ему негодующим взглядом.
— А ты имеешь что-нибудь против домашней прислуги с дипломом колледжа?
— Она тебя срезала, — заметил Джейсон.
— Иди сюда, посиди со мной. — Адам подвинулся, освобождая девушке место. — Я обещал Мэту, что поговорю с тобой о…
— Не желаю и слушать о Мэте. — Сюзан скрестила руки на груди.
— Даже о том, что он сожалеет о том вечере?
Сюзан широко распахнула глаза.
— Он рассказал тебе, что случилось?
— Мэт избавил меня от подробностей, упомянув только, что ты выдержала настоящую битву и не приняла его извинения.
— Пусть извиняется сколько угодно — это не поможет. Я не собираюсь прощать его за тот случай.
— Никогда? — переспросил Джейсон, явно изумленный решительным заявлением Сюзан.
— Ты ведь не знаешь, что он натворил.
Адам был посвящен в изменчивые отношения между Сюзан и Мэтом с первого же дня, как прибыл в Мендосино. Он зашел в студию Джейсона, чтобы забрать ключи от снятого им дома, и услышал, как Сюзан пользуется отведенным для урока временем, обсуждая свою последнюю ссору с Мэтом. Не успел Джейсон познакомить их, как Сюзан продолжила бурный рассказ, словно Адам ее давний друг. С тех пор Адама оповещали обо всех подъемах, спадах и поворотах непостоянных взаимоотношений юной парочки. Адам знал, что Сюзан способна просто пылать гневом, но еще никогда в ее голосе не слышалось такой острой боли, как сейчас.
— Ты не хочешь рассказать нам, что случилось? — спросил Адам.
Сюзан отрицательно покачала головой.
Джейсон и Адам обменялись взглядами.
— Когда захочешь, мы готовы, выслушать, — сообщил Джейсон.
— Знаю. — Сюзан подобрала одну ногу и поставила другую на самый кончик острого каблука. — На вас двоих я всегда могу рассчитывать.
— Что я должен сказать Мэту? — поинтересовался Адам. — Он пообещал позвонить завтра, после работы.
— Скажи ему, что я просила оставить тебя в покое. Это дело касается только Мэта и меня, и я не хочу, чтобы в него кто-нибудь вмешивался.
Послышался звук дверного звонка.
— Я открою, — сказала, Сюзан, когда Джейсон шагнул к двери. Девушка решительно потянула вниз юбку, спустив ее на полсантиметра. Прежде чем уйти, она сверкнула проказливой улыбкой, словно в ее жизни все снова стало на свои места.
— Видел? — повернулся Джейсон к Адаму, когда девушка ушла.
— Забавно, правда?
Джейсон не сводил глаз с двери, за которой скрылась Сюзан.
— Еще десять минут назад я был бы готов поручиться, что Сюзан не способна скрыть чувства — точно так же, как не способна порвать с Мэтом.
— Как думаешь, что он натворил?
Прежде чем Джейсон успел ответить, Сюзан вернулась вместе с Бобом Террилом, владельцем местной картинной галереи. Сюзан осведомилась, что желает выпить гость, но тут же была вынуждена препоручить работу бармена Адаму — в дверь вновь позвонили.
Адам занял место за переносной стойкой, готовя джин с тоником для Боба и вынимая из холодильника очередную банку пива для себя. Улизнуть с вечеринки незамеченным теперь было немыслимо. Но, вытерпев ужин и попытавшись уйти после него, Адам мог подать сигнал гостям, что пришло время расходиться.
Так или иначе, удобнее всего остаться здесь. Адам не мог найти предлог, чтобы появиться в доме Миранды. Она ясно дала понять, что не заинтересована в их встречах.
Полезное наставление. Жаль только, что Адам не из тех людей, которые прислушиваются к наставлениям.
Миранда подхватила жакет со спинки обитого твидом дивана. Несмотря на то что до захода солнца осталось всего полчаса, Миранда больше не могла вынести гложущую тревогу, мешающую ей остаться дома.
Выглянув в окно и убедившись, что дорожка позади дома пустынна, Миранда открыла заднюю дверь и вышла на веранду.
Вдалеке садился туман, укрывая океан словно пухлой периной. Через час-другой станет холодно и сыро; даже самые энергичные из туристов не отважатся выйти на прогулку. Тропа вдоль океана будет принадлежать одной Миранде.
Словно подтверждая ее предсказание, внезапный порыв ветра поднял пыль, извлекая из колокольчиков у соседской двери мелодичный перезвон. Со времени приезда на запад Миранда обнаружила несколько непременных атрибутов домиков на побережье: связки колокольчиков, несколько кривых, выбеленных соленой водой коряг, раковины-рапаны. Крупные раковины надевали на столбы оград, прибивали к дверям гаражей или же укладывали в корзинах у парадных дверей — в зависимости от вкусов и пристрастий владельцев дома. Неприсоединение Миранды к этому обычаю выдавало в ней чужака так же явно, как колорадский номер машины.
Ветер налетел вновь, выхватывая пряди волос из хвоста на затылке Миранды. Поежившись, она хотела надеть жакет, но, подумав, просто накинула его на плечи — не так-то часто хоть что-нибудь ощутимо задевало ее, даже холод или ветер.
Миранда знала, что поступает рискованно, но разобраться в своих чувствах была не в состоянии. Стоит позволить сейчас какому-нибудь из ощущений или эмоций всплыть на поверхность, и вряд ли она сможет сдержать остальные.
И все-таки так приятно хоть что-то чувствовать, кроме непреходящей, мучительной опустошенности, которой Миранда уже перестала сопротивляться. Она закрыла глаза и застыла на месте, подставляя лицо холодному, влажному ветру. Время шло, солнечный свет постепенно мерк. На берег выползал туман.
Миранда стояла, словно пригвожденная к дощатому полу веранды. Влажное дыхание ветра на лице напомнило ей о снеге.
Как любила снег Дженнифер! Она могла часами стоять у окна, не сводя глаз с неба. К тому времени, как затихал снегопад, стекло покрывалось отпечатками ее пальцев, носа и щек.
Жакет соскользнул с плеча, когда Миранда подняла руку, мысленно прикасаясь к тому окну, обводя пальцем смешные кривые домики, человечков с тоненькими ручками и ножками, неровные кружки и квадратики, которые Дженнифер рисовала на запотевшем стекле. Миранда обводила цветы и сердечки, и ее сердце разрывалось от вины, когда она слышала свой голос, строго отчитывающий девочку, единственным преступлением которой был возраст.