После того как Виктор подрос и смог объективно взглянуть на свое детство, он понял, что жил значительно лучше, чем большинство его среднестатистических сверстников. Он учился в престижной спецшколе, семья обитала в просторной квартире в новом доме на Бронной, где у Вити была своя отдельная комната. Питались Волошины по тем временам вполне прилично, продукты покупались только на рынках да в райкомовских буфетах. У них имелись все признаки материального достатка эпохи развитого застоя, включая цветной телевизор «Рубин», холодильник «Розенлев», финскую стенку, стиральную машину и чешскую хрустальную люстру. Отца возила на работу черная «Волга», на ней же семья выезжала по своим делам, в гости или на дачу в Привольное. Но при этом в детстве Виктор никогда не чувствовал себя таким же, как его одноклассники по спецшколе. На то было две причины, и обе они так и остались для него необъяснимыми по сей день.
Первой была странная неприязнь родителей, почти ненависть, к так называемым «спекулянтам» – практически единственному источнику, из которого можно было добыть модные импортные вещи: одежду, диски, кассеты, жвачку и так далее. Виктору покупалось лишь то, что можно было «достать» в отечественных магазинах и через знакомых. И когда его приятели расхаживали в джинсах «Супер райфл» и «Леви Страус», импортных водолазках, батниках на кнопках и кроссовках «Адидас», он вынужден был носить польскую подделку под джинсы из «Детского мира» и отечественные кеды. В спецшколах ученики всегда обращали повышенное внимание на то, кто как одет, и оттого юный Волошин постоянно чувствовал свою пусть не ущербность, но все же неполноценность. Даже на выпускной вечер он пришел не в модных шмотках, а в сшитом у хорошего портного (того, который шил его отцу и доброй половине райкомовских работников) темно-сером костюме. Костюм сидел отлично и произвел впечатление на девочек, но в глубине души Витя все равно продолжал завидовать другим, фирменно прикинутым ребятам. Возможно, именно это подростковое переживание и породило в нем существовавший до сих пор излишний для мужчины интерес к одежде. Он уделял ей большое внимание, выбирал свои вещи очень тщательно, а оказавшись за границей, всегда находил время, чтобы посетить лучшие бутики и приобрести себе несколько обновок.
Второй его проблемой было непонятное пристрастие родителей к даче. Все приятели Вити обязательно ездили отдыхать семьей в разные интересные места – в Прибалтику, в Крым, на Кавказ, на Азовское море, в Карелию, в Ленинград, отправлялись в плавание по Волге на теплоходе, а кое-кто выбирался даже и за границу, например, в Болгарию, на Золотые Пески. Но Валентина Васильевна и Петр Викторович, казалось, напрочь были лишены охоты к перемене мест. Каждое лето они проводили исключительно на даче, в местечке с ностальгическим названием Привольное. Когда Витя еще был маленьким, им удалось купить там половину добротного бревенчатого дома с участком в десять соток, что родители считали невероятной удачей. К дому пристроили застекленную террасу, на участке разбили клумбы и грядки, и с мая по сентябрь упорно копали, сажали, пропалывали и собирали урожай. Ни о каком семейном отдыхе с выездами не могло быть и речи. Отец говорил о близости к земле, свежем воздухе и пении птиц, мать заявляла, что не может оставить без присмотра свои цветы и овощи.
Собственно, дело было совсем даже не в том, что Вите не нравилось на даче. Наоборот, он чувствовал себя там прекрасно, тем более что на лето в Привольное всегда съезжалась замечательная компания, в которую входил и лучший друг Сашка Варфоломеев, которого все звали Варфоломеем, и две классные девочки – черноволосая, сероглазая, острая на язык Ляля и тоненькая, стройная, как рябинка, белокурая Иришка. Обе они очень нравились Виктору, и он провел немало бессонных ночей, ворочаясь с боку на бок и все пытаясь понять – в которую же из них он все-таки влюблен? И, конечно, Витя с удовольствием проводил бы лето с ними, гонял бы на велосипеде, играл в «картошку» и в ножички, ходил купаться на озеро, собирал в лесу грибы и ягоды, а по вечерам сидел на бревнах около дома Портновых и слушал на кассетном магнитофоне «Аббу», «Бони М» и «Машину времени». Но каждое лето родители упорно отправляли его в пионерский лагерь, на две, а то и на три смены. И уже с первых школьных лет Волошина стало тошнить ото всех этих вожатых, отрядов, линеек, «Зарниц», костров, танцев, чередующихся с кино, и прочих атрибутов идеологически организованного детского отдыха. Каждую весну он умолял родителей поехать куда-нибудь отдыхать вместе или позволить ему остаться с ними на даче, но те были непреклонны. «Привыкай к самостоятельной жизни!» – говорил отец. А мать только спрашивала: «Тебе надоел этот лагерь под Москвой? Хорошо, в следующем году мы отправим тебя на море. Может быть, даже получится «Орленок» или «Артек». И получалось. И «Орленок», и «Артек», и даже международный лагерь для детей из соцстран в той же самой Болгарии. Это, конечно, было неплохо, но все равно совсем не то… Все детство, сколько себя помнил, Виктор отчаянно скучал по родителям. Он их почти совсем не видел – круглый год они работали, а отпуск проводили без него.
Возможно, именно этот опыт и научил его быть сильным и самостоятельным. Психологической близости ни с отцом, ни с матерью у него не возникло, делиться с ними своими заботами или обращаться за советом по мелочам не было возможности, да ему и в голову такое не приходило. Он привык сам решать свои проблемы, и эта привычка весьма пригодилась ему в дальнейшем. Он многого добился и в последнее время стал задумываться о том, что, пожалуй, вполне счастлив…
И теперь, после ухода итальянцев, мысли, теснившиеся в голове у Виктора, были одна радужнее другой. Прошли те времена, когда они, подобно множеству других фирм такого рода, занимались лишь продажей да арендой квартир и небольших офисных помещений. Теперь в их работе появляются принципиально новые направления – консалтинговые услуги, продажа целых зданий, строительство и даже покупка земли. Он давно подумывает о создании дочерней фирмы «АРКада», которая будет заниматься именно земельным бизнесом… Еще немного – и они смогут сотрудничать с лучшими застройщиками столицы, получать выгодные заказы от правительства Москвы и с каждым годом расширять свое влияние. И это означает для Виктора Волошина и его коллег не только многократно увеличивающиеся личные счета в банках, но и превращение некогда скромного агентства недвижимости «АРК» в крупнейшую структуру, акции которой не стыдно будет передать детям…
Как водится на Руси, успех тут же отпраздновали. Едва итальянцы покинули офис, как послышался шум, двери кабинета Волошина распахнулись во всю ширь, и в проеме показались сияющие лица его коллег, которых Виктор без преувеличения считал своими друзьями. Просторное помещение тут же наполнилось суетой и веселыми голосами.
– Ну что, нас всех можно поздравить?
– Так, я не понял, а обмыть наши совместные успехи?
– Тащите шампанское из холодильника!
– Витек, что сидишь как засватанный? Никак в себя не можешь прийти от радости?
– Сашка, ну дай пройти, всю дверь собой загородил!
– Вот шампанское, я принесла.
– Позвольте мне, сударыня…
– Ниночка, скорее доставай бокалы!
– Нет-нет, бокалы я только сам! – возразил на последнюю реплику Виктор. Полдюжины великолепных фужеров из дымчатого хрусталя на высоких ножках подарила ему мать в день открытия фирмы «АРК». «Будете праздновать ваши достижения!» – пророчески сказала она. И с тех пор бокалы сделались для Волошина чем-то вроде талисмана, оберегающего его успех. – Ну и где шампанское, я вас спрашиваю?
Волошин был совершенно счастлив в этот миг. Волна безудержного веселья, исходившая от его соратников и одновременно лучших друзей, захлестнула его и накрыла с головой. Как это прекрасно – удача, любимое дело, верные товарищи рядом! Команда всегда была очень важна для Волошина, и потому он очень тщательно отбирал людей, которые работали вместе с ним «в одной упряжке».