Сейчас он присаживается на соседнее кресло и откашливается.
— Солнышко, мне нужно кое-что тебе сказать.
— Что-то случилось? — Я выпрямляюсь от вида того, что его губы сжались в тонкую линию.
— Мне сейчас позвонили. Бригада криминалистов нашла тело Джеки на земельном участке Роба Хилла. — Он потирает подбородок, теперь почти полностью покрытый сединой. Он мало спит, как и я. И оба выглядим соответствующе.
— Ох. — Не знаю, что и добавить. Так странно, но хорошо, что наконец нашли тело Джеки, потому что я не могу перестать думать об Эми. Ужасно ничего не знать. И не иметь могилы, на которую можно было бы приходить.
— Так что, это все? — спрашиваю. — Их посадят навсегда?
— Такие доказательства будет сложно проигнорировать в суде.
Забираюсь с ногами на кресло, обнимаю коленки, не обращая внимания на то, как согнута больная нога. Иногда мне это нужно, нужно вот так свернуться, уйти в себя, когда думаю о тренере. Когда вспоминаю, как пряталась за валуном и ждала, когда он найдет меня. И убьет.
— Солнышко... — начинает папа, но больше ничего не говорит и просто смотрит на меня.
Я жду.
— Ты... ничего не хочешь сказать? — наконец спрашивает он.
Раздумываю об этом пару секунд. Рассказать ему. Обо всем. Обо мне и Мине. Обо мне и Треве. О том клубке, в который сама себя запутала — никакого выхода, кроме наркотиков, и так долгое время. Часть меня хочет этого — рассказать. Но другая часть хочет сохранить секрет, лелеять его внутри еще немного.
— Не сейчас.
Он кивает, принимая отказ, и уже почти встает, как я хватаю его за руку. Выталкиваю слова из себя — вот оно, новое начало.
— Папочка, однажды я тебе все расскажу. Обещаю.
Он сжимает мою руку и улыбается, и печали в глазах становится меньше.
Несколько недель спустя я в одиночестве стою у ворот кладбища. Издалека наблюдаю, как хоронят Джеки, не находя в себе сил подойти ближе. Могилу окружают скорбящие. От толпы отделяется девушка.
Эми ничего не говорит. Она спускается с холма и подходит к ограде так близко, чтобы я все увидела. Она прижимает руку к сердцу и кивает. Молчаливое спасибо.
Я киваю в ответ.
СЕНТЯБРЬ
— Пожалуйста, скажи мне, что твоя мама перестала из-за этого злиться, — просит Рейчел, окуная картошку-фри в соус. Несколько капель летят на лист с пробным тестом, который она проверяет.
— Они оба не слишком рады. — Я порвала салфетку на мелкие кусочки, и теперь они летают по столу, когда Рейчел переворачивает страницу. — Возможно, согласиться их заставила разыгранная карта «На меня напал психопат».
— Заслуженно, — отмечает Рейчел. — Уточнение — второй раз за год.
Я ухмыляюсь и наклоняюсь через стол, пытаясь посмотреть, что она там пишет.
— И как у меня дела?
Она записывает результат в верхней части листа и обводит его большим красным сердечком.
— Девяносто пять. Поздравляю. Будь это настоящий тест, аттестат в твоих руках.
— Надеюсь, с настоящим я тоже справлюсь.
— О-о, кое-кто скоро отсюда свалит.
Пожимаю плечами.
— Я просто... переросла школу, понимаешь? Готова двигаться дальше и все такое. Мне нравится Портленд. Мне нравится жить с Мейси. Повезло, что она согласилась принять меня.
— Что ж, буду по тебе скучать. Но да, я тебя понимаю. Плюс у меня появился повод посетить Портленд. Люблю розы.
— Обязательно сходим в Ботанический сад, — обещаю я. — И я буду приезжать на суды.
Не горю желанием давать показания, но знаю, что должна. Они обязаны заплатить за все, что сделали с Миной и Джеки.
Потираю колено. Когда Мэтт пришел ко мне через несколько недель после случившегося, я попыталась извиниться перед ним. Но он едва мог посмотреть мне в глаза, и в итоге мы оба разревелись. Я уговорила его подождать Трева, чтобы тот отвез его домой, и до его приезда Мэтт сжимал значок трезвости и мою руку, словно спасательный круг.
Впереди долгая дорога. Бесконечная, ведь невозможно пережить потерю близкого человека. Полностью — нет. Не тогда, когда она была частью тебя. Не тогда, когда любовь к ней сломала тебя и полностью изменила.
Меня пугает эта долгая дорога, как и Мэтта. Долгие месяцы тяга к наркотикам была погребена под одержимостью найти убийцу Мины. Теперь же мне нужно оставаться сильной ради себя самой.
— Перемены к лучшему.
— Согласна.
ОКТЯБРЬ
С мамой мы едва разговариваем — но так было и раньше, поэтому особой разницы нет. Порой мы вместе сидим на кухне, она работает с документами, я — листаю каталоги в поисках растений, которые переживут портлендскую погоду. Но всегда в тишине, прерываемой лишь шорохом страниц и скрипом ручки по бумаге.