В самый подходящий момент зашел в темную спальню, когда тот псих чуть не пырнул ее осколками бутылки.Я не знал, за что хвататься.То ли бежать вместе с Аней, то ли убить идиота.Я выбрал попросту выгнать его на улицу и отхерачить до синих соплей.Сколько же во мне было гнева тогда.И сколько было счастья, когда Аня заснула у меня в объятиях.Я ликовал.Она со временем доверилась мне, она подпустила меня.А я, как самая настоящая свинья просто хотел трахнуть ее, как обычно это делал с остальными барышнями.Мне все сходило на нет.Я лишь навязывал ей то, что ей нужно было чувствовать ко мне.
Но потом вдруг, что-то в моей голове щелкнуло, о чем я слишком долго жалею.Я до сих пор не осознаю, зачем пришел к ней и сказал, что все это было постановой, все не по-настоящему.Помню каждый момент, каждое ее действие.Каждую слезу, что скатывалась по ее впалым щекам.И все из-за меня.
Я специально не попадался ей на глаза, чтобы лишний раз не скребсти когтями открытую рану.Я даже не хотел видеть ее, я жил своей жизнью, как всегда.Концерты — шлюхи — алкоголь — студия.И по новой.
Как же, черт возьми, мне повезло встретить Аню на том бесполезном интервью для Афиши.Я даже не знал, что она там работала.Я даже не предполагал, что именно там смогу встретиться с ней лицом к лицу.Меня переполняло желание заглянуть ей в глаза.И я заглянул.В них было далеко не пусто.Она помнила все, каждую деталь.Мне заново пришлось добиваться ее, что ли.Вот какой нормальный пацан стал бы ухлестывать за той, кого он просто хочет отыметь? Вот и я про то же.
Во мне проснулось диковатое мне чувство, я редко, когда испытывал такое.Тот день для меня ничего не решал, а для нее он значил все.
Зажать девчонку в лифте, наговорить всего того, что копилось три месяца? Пожалуйста.Я-то думал, она растопит свой лед, поцелует меня, хотя бы.Но нет.Она просто-напросто ушла.Даже не так.Она убежала.Она не хотела видеть меня.Мне самому было противно от себя.После этого я увидел ее только через две недели.
В баре.С каким-то Егором, по совместительству — моим новым знакомым, которого я толком не знал.И она видела меня, даже удивилась, когда я подошел ближе.Следом меня разрывало от гнева, от ярости.Как? Как она могла прикоснуться к нему губами? Я не мог ее представить с кем-то, кроме себя.Во мне просыпалось чуждое чувство — ревность, что совсем не характерна для моего поведения.Значит, мне можно, а ей нельзя, так? Это была жестокая несправедливость.Я переживал.Я даже не облапал ту, с которой пришел.Мне было неприятно.До мурашек.
А какими были ее глаза, когда она увидела меня в своей палате.Во мне пробуждалось то животное желание, какое я ощущал почти сезон назад.Она до неимоверности обворожительна.Никогда не забуду ту фиолетовую гематому и ту фарфоровую холодную кожу, к которой я прикоснулся.
В моей голове витала одна мысль: « Я все улажу, малая, я все улажу.Ты только не переживай.»
Потом я думал, что пулей выскочу из гребаного шкафа, чтобы хорошенько влепить оплеуху Михееву за то, что льется у него изо рта.И помню огромные испуганные глазища, стук ее сердца был слышен за километр.Но она опять не желала любезничать со мной.У меня внутри творился какой-то катарсис, я хотел ее целиком и полностью.Зажать ее на кухне — вот, что было мне нужно.Я почти, почти вернул ее, но все испортил чертов звонок.
Я думал, у меня сердце выпрыгнет из груди, когда я нес ее домой, накачавшуюся таблетками.Вот зачем ей было запихивать их в себя?
Но в конце-то концов, я добился своего.Я затащил ее в свое логово.Я был в ней, что конечно радовало меня.И совсем не хочу вспоминать то, как она тащила меня в стельку пьяного ко мне же домой.Боже, чем я только думал?
Мои братки быстро пропалили, что у меня что-то не так.В Казахстане не водить дам к себе в номер? Давненько я так не делал.Мне даже непривычно было порой, но слава богам, что работа поглотила меня с головой.И все-таки, я не стал вдаваться в подробности, а ограничился сухим и кротким «Да, » на их «Ты там себе сучку завел, и мы не про собаку?».Так и живем.
А больше всего я терпеть не могу, когда Аня начинает на меня агриться или загоняется по какому-то неизведанному поводу, что подает сигналы ей в голову из космоса.Я шагу не мог ступить, постоянно думал, как бы все поскорее уладить, заснять, да снова приехать к ней, чтобы увидеть эти темно-карие шоколадные глаза, этот тонкий аромат ее духов, всю ее натуру, в общем.У меня будто ломка.Что только эта девочка делает со мной?
К тому же есть клон.Лиля, кажется ее зовут.Я честно думал, что она меня задушит в своих объятиях, когда я постучался в квартиру.И походу, я сделал большую ошибку, что не ошибся этажом, потому что она же растреплет всем подряд о том, что я такой-то сижу с ее сестрицей.Боже, почему так сложно живется-то, а? Вроде и бабло, и работа, и теперь еще регулярная постель, бонусом травка.Я в ступоре.
Единственное, что я хочу, это чтобы она знала.Всегда знала, что я не хочу мелких разговоров.Пусть пишет мне, и даже не сказав привет, сходу рассказывает, почему она так вольно разозлилась с утра на свою сестру.Давай расскажет мне, почему у нее шрам в форме Европы на левом боку. Отправит мне небольшой рассказ о том, как однажды провела целое лето, гостя у бабушки. Позвонит мне, даже если я почти уснул, и расскажет, почему верит в Бога. Поведает о том, как в первый раз увидела свою мать плачущей. Пусть продолжает говорить часами о вещах, которые могут казаться не важными. Обещаю, я буду слушать каждое слово. Только пусть расскажет мне все. Я не хочу человека, который разговаривает просто о погоде.
В моем сознании метался буран, залетая в каждую дверцу, распахивая самые скрытые мысли.Но все постепенно останавливается, когда я открываю глаза.По среди ночи.В темноте.Слышу тихое сопение у себя под ухом.До конца просыпаясь, понимаю, что мы все еще прижаты друг к другу.
Разглядываю спящее милое личико, заправляя запутанные волосы за ухо.Чувствую каждую клеточку ее худощавого тельца.Слишком тяжело удержаться от невольного желания вцепиться в нее, но я всеми силами пытаюсь остаться на месте.
Я, как угадал, что сейчас мне стоит проснуться, потому что на тумбе лежит мой телефон, что разрывается от мэссэджей в «Whats App’e».Нервно сглатываю слюну, когда вижу, кто мне пишет.Брат:«Мне нужна твоя помощь.Срочно.Я жду тебя в Черновцах.У тебя есть день.»
Я слезаю с кровати, отходя в гостиную, чтобы своим разговором не разбудить девушку.Набираю номер Макса.
— Какого черта тебе нужно? — шепотом рычу я, прислоняя телефон к щеке.
— Кир, приедешь — узнаешь.Мне срочно нужна твоя помощь, это не телефонный разговор.И прошу, никому ничего не говори, — его слова вводят меня в ступор.Я покорно киваю, сбрасывая вызов.Что только случилось у этого черта?
Так, если мне нужно в Черновцы, то либо на тачке, либо до Киева на самолете, а там уже как-нибудь доберусь.Вырываю из Аниного учебного блокнота пустой листок, что нахожу в сумке.Быстро пишу записку и собираюсь.Натягиваю на себя по-быстрому штаны, футболку, бомбер.Еще разок целую малую в горячий лоб и тихо покидаю квартиру.
По пути домой покупаю электронный билет.Хер знает, когда я вернусь обратно, но то, что происходит с братом, совсем не предвещает мне хорошего настроя.Редко бывает, когда я должен сорваться с места, чтобы уехать в родной город.У меня когда-нибудь выдастся время отдохнуть?
Приехав в Черновцы, я узнаю, что оказывается, моя родной братец — Макс серьезно заболел.Я сбился со счету, сколько я просидел дома, сколько я бегал туда-сюда, чтобы найти связи, чтобы не упустить место в чертовой нормальной клинике.Потратил изрядную сумму денег, чтобы приехать в Киев, обустроиться там на время, пока братец лежит под наблюдением у врачей.Почему моя семья постоянно попадает в передряги?
Сука, как же я хотел дать ему по морде за то, что он долбится наркотой.Почти передоз, судороги.И из-за этого всего пошли последствия.Осложнение на мозг, легкие, сердце.Я хоть и младше его, но почему-то понимаю, что амфетамин до хорошего не доведет, и рано или поздно я откинусь.Он не понимает этого! Я волосы готов рвать, чтобы добиться здравого смысла в его черепной коробке.