— Проходи, — невысокая женщина в забавно-обтягивающем ее белом халате и блондинистыми кудрявыми волосами говорит мне.Я усаживаюсь на кушетку, застеленную пеленкой и широко зеваю, прикрывая рот.
Ощущаю покалывания внутри себя, что-то горячее и мерзкое проникает в мои легкие.Я начинаю покашливать, чувствуя привкус пластикового ингалятора.Гул доносится до моих ушей, отдаваясь эхом.Процедура, в общем, занимает около пятнадцати минут, после чего ты выпиваешь стакан горячей воды, размешанной с невкусной микстурой, и спокойно удаляешься за дверь.
Снова лениво плетусь по коридору.Народ уже подходит.И те, кто лежит тут и те, кто только пришел, заполняют железные стулья, что расставлены параллельно каждой стене.Мой уставший невыспавшийся взгляд рассеянно рассматривает лица таких же замученных людей.Расположив руки в глубокие карманы пижамных штанов я опять подхожу к лифту.
Меня бросает в пот, когда перед собой я вижу человека, что даже не узнал меня.Незборецкий, и причем не тот, что Кирилл, а Макс.Мы переглядываемся, но его лицо остается таким же безобразно-равнодушным.Он неохотно вываливается из зеркального просторного лифта, чуть ли не задевая меня плечом.Да уж, он не в лучшем виде, и что он вообще тут делает? С широко раскрытыми глазами я провожаю его взглядом до процедурки, следом нажимаю кнопку «3» на табло лифта.
Черт! Что он тут делает? Я помню ту записку, что оставлял мне Незборецкий младший.Он писал, что-то вроде: «Мне нужно уехать, у брата проблемы…», и тд.Я не придала особого значения его словам, но то, что он уехал в гребаные Черновцы, уже настораживало меня.Сейчас я боюсь только одного — встретить его тут.Это будет сверхъестественно пересечься в одном коридоре, только я в качестве больного, а он в качестве посетителя.Не дай Боже!
Оправляюсь от своих мыслей, укладываясь в кровать.Моей соседки все еще нет на месте.Я вновь проверяю время.
— Блять! — прикрикиваю я, по новой вскакивая с койки.Я совсем забыла с этими братьями, что мне нужно в 130 на витаминотерапию.Я опаздываю, как минимум на семь-восемь минут.Едва ли выскакиваю в коридор, как убираюсь обратно.В рот я имела всех сегодня! Ну я же молилась на то, чтобы не встретить его тут! Почему же, если мы должны встретиться, то только таким способом? Ненавижу этот мир!
Вот я уже, как пять минут стою за косяком двери, иногда выглядывая за него.Парень долго переговаривается с врачом, держа в руках больничную карту, по-видимому, своего брата.Ощущаю легкое прикосновение на своем плече, отчего резко вздрагиваю, оборачиваясь.
— Так, Аня, вас уже ждут на процедуре, почти десять минут! А вы все еще простаиваете тут, марш в процедурную! — очередная медсестра подталкивает меня вперед.Я упираюсь ногами в пол, что-то нашептывая себе под нос.Незборецкий все еще не заметил меня, что сильно радует.
Возможно, что если я пройду быстро, при этом распустив волосы, чтобы меня было сложно разглядеть, то своей опасности я миную.Ладно, даже если сейчас я продолжу сопротивляться этой немолодой медсестре, то его взгляд упадет на меня быстрее, чем я думаю.Поэтому уже через секунду, я уверенной походкой прохожу мимо него в самый конец коридора.
— То есть рецидив возмо… — единственное, что успеваю уловить из его уст.Дальше он протягивает «жен», но я быстро ухожу с того места, поэтому сложно, что-либо услышать, но то, что он протянул окончание, ведует мне о том, что он все-таки мог меня узнать.Я чувствовала его взгляд на себе.Ладони до сих пор влажные и уже не от того, что я люблю его, а из-за волнения того, что если я замечу его, то ненависть разыграется еще больше.
Захожу в кабинет, слыша за собой шаги.Неужели…?
— Так, молодой человек, — успевает схватить дверь врач, когда тот норовит зайти в кабинет. — Вам сюда нельзя, если вы не пациент, — доктор выталкивает его за дверь в то время, как я успеваю спрятаться за ширмой.Как же хорошо, что она не пустила его.Мне бы еще назад как-нибудь пробраться, но я думаю, что это не составит никакого труда, оставшийся день я просижу в палате, в которую изредка может зайти врач, дабы проверить или принести препараты.Но черт дери, он все-таки узнал меня, наверное.Хотя, если так, он бы окликнул меня или нет… В общем, я не хочу думать о нем, сейчас я хочу есть сладкие витаминки и чувствовать, как мне гоняют кровь по венам.В голове отдается пульсирующий стук сердца, мои руки лежат по швам, они утыканы множеством иголок и проводочками.
Спустя двадцать минут, я поднимаюсь с кушетки и дрожащими руками приоткрываю дверь.Бобер, выдыхай — никого.Озираясь по сторонам, я быстро прохожу в свою палату.Засыпаю неглубоким сном, погружаясь в пленящую дремоту.
В течение двух недель каждый мой день состоит из трех процедур, обеда и сна.Временами я еще учила конспекты, проекты, готовясь к сессии.Этот месяц стал для меня адом, самым настоящим.Но я, хотя бы, пошла на поправку и начала есть, понемногу, но начала.Тогда меня волновало только сдать экзамены, и я сдала.Боже, какой же радостной я выбегала из дверей Московского университета.Я сдала, я сдала все, к чему готовилась.Ура!
***
— Да, да, ма, я купила билеты, завтра в 7 поезд, — зажимаю телефон ухом к плечу, сама складываю некоторые вещи в скромный сиреневый чемодан.Расчищая нижнюю полку шкафа-купе, нахожу весьма странную вещь — сигареты «Winston».Я никогда не курила такие, откуда они взялись у меня в шкафу?
Я недовольно выдыхаю, открывая коробку и направляюсь к урной.Наверное, их кое-кто выронил, когда сидел у меня в шкафу больше двух месяцев назад.И внутри совсем не сигареты, а самые настоящие джоинты.Мне они точно не понадобятся, поэтому они прямой дорогой отправляются в мусорный бак.
— Папа заберет тебя с вокзала, напиши только, как будешь подъезжать, — я хмурюсь, продолжая складывать вещи на дно.
— Папа? Он вернулся из Штатов? — я недоверчиво расспрашиваю маму, на что она лишь усмехается мне в трубку. — Ма, я перезвоню, вторая линия, — скидываю вызов, отвечая Ване.
— Салют, как жизнь? — наконец, узнаю своего старого хорошего друга с звонким голосом. — Я слышал, ты уезжаешь?
— Привет, Вань.Да, обратно в Петербург, — кое-как мне удается застегнуть молнию на чемодане.Сминаю одежду сотый раз, чтобы наконец утрамбовать ее и закрыть сумку.Я заметила, что друг даже не спрашивает про нашего общего знакомого у меня.Он понимает, что лучше этого не делать, он не хочет возвращать меня в прошлое.Я тоже не хочу туда.
— На сколько? Когда? — его взволнованный голос заставляет меня прищурить глаза.Усаживаюсь на кровать с кружкой кофе и глубоко выдыхаю.
— Уже завтра, в семь вечера.Не знаю насколько, — делаю глоток кипяточного напитка и отставляю его на тумбочку.
— Черт, я приду проводить тебя!
— Без проблем, первая платформа, — я ухмыляюсь сама себе.Забавно думать, что Ваня так заботится обо мне.
— Заметано, увидимся!
На город опускается теплая летняя синяя шаль, что окутывает каждый микрорайон, закоулочек и переулок, и только возвышающиеся башни Москвы-Сити слепят яркими огнями.Я залезаю под одеяло, выключая свет торшера, но комната все равно озаряется лунной дорожкой.Беспокойные мысли по поводу завтрашнего дня заполняют мой рассудок.Бессонница недолго мучает меня, после чего мои глаза устало слипаются.Я погружаюсь в царство Морфея, отпуская всю себя, все свои проблемы, в предвкушении будущей поездки домой.Признаться честно — я скучала.Скучала по той самой атмосфере, менталитету и уютным дворикам-колодцам.
***
Я рьяно собиралась, бегая по квартире.Каждую секунду я проверяла, не приехало ли нужное такси, чтобы я без проблем могла добраться до Ленинградского вокзала.Лиловый чемодан уже стоял у двери, сверху на нем небрежно висела темно-синяя ветровка с белыми полосками по бокам.Квартира пуста.Словно здесь никто не жил весь этот год.Я так свыклась с Москвой.Мне до жути непривычно называть что-либо питерскими словами, которые раньше я всегда использовала в своей речи.Вместо парадной я говорю подъезд, вместе поребрика — банальный бордюр и так далее.