– Да ничего, – поспешил успокоить он пышную даму. Затем подошёл к корзине и присел. Рыжий котёнок привстал на задние лапки и жалобно мяукнул. У него были грустные жёлто-карие глаза, рыжие усы и невообразимо большие уши. Герман улыбнулся. – И сколько же он стоит?
– Сколько не жалко, – бойко ответила девочка и подпрыгнула на месте.
Мужчина достал из кармана жакета портмоне и извлёк оттуда пятьсот рублей.
– Столько хватит?
– Мама, мама, смотри! Целых пятьсот! А ты говорила, что он никому не нужен!
Герман засмеялся. Он взял на руки маленькое дрожащее тельце и, поблагодарив продавщицу и её маму, хотел было уйти, но девочка вдруг спросила:
– А как вы его назовёте?
– Ушац, – без промедления ответил мужчина и зашагал прочь.
Дома жена долго пускала в его сторону косые недовольные взгляды-стрелы, всем своим видом выказывая протест и неприятие животного. Котёнок, вылакав блюдце молока, забился в угол и тревожно созерцал оттуда разыгрывающуюся бытовую сцену.
– Я бы ещё поняла, если бы твоя дочь приволокла кота, но ты! Герман, зачем тебе этот кот, ты можешь мне объяснить? – Грета еле сдерживала негодование.
– Он мне понравился, – коротко ответил мужчина и принялся изучать купленную им возле метро прессу.
– Понравился?! Гера, это живое существо! За ним нужно ухаживать, кормить, убирать его ка… ну, эти…
– Какашки, – помог ей Герман.
– Вот именно, испражнения… Я этого делать не собираюсь. Я тебя предупреждаю, дорогой. Твой кот – твоя морока!
– Договорились, – спокойно сказал мужчина. – Кстати, у кота есть имя. *Ушац.
Женщина сначала поперхнулась, потом попыталась засмеяться.
– Я, по-моему, начинаю понимать, – растягивая каждое слово, произнесла она. – Ушац! У тебя ностальгия… Получается, она права. Значит, всё сходится. Не хотела тебе говорить, Гера. Но, видимо, по-другому не разобраться. Ты стоишь на пороге такого возраста, когда человек подводит итоги проделанного пути. Вспоминает прошлое, грустит о нём. И очень важно в такие моменты не потерять ориентир в реальности…
– Грета, о чём ты говоришь? Кто она? – мужчина оторвался от газеты и с удивлением посмотрел на жену. – Какая ностальгия?
– Самая обычная, дорогой. Беззаботная молодость, грандиозные планы, будущие проекты, не связывающие обязательствами отношения, университетские кульманы с автографами «Ушац». Да, да! Не зря же ты так кота назвал. Подумать только – наше животное носит имя эпохальной личности…
– Ну, во-первых, не наше, а моё, как мы только что выяснили, – спокойно парировал Герман, сдерживая улыбку. Его забавляла игра жены в светскую львицу. Она говорила, вальяжно растягивая слова, тщательно выбирая выражения и жонглируя взглядами. – А во-вторых, хоть Ушац личность и эпохальная, как ты выразилась, но в архитектуре этот человек по-настоящему так и не состоялся. В-третьих, у котёнка огромные уши, разве ты не видишь? Эта кличка ему идеально подходит.
– А в-четвёртых, твоя информация никакого отношения к нашему разговору не имеет, – Грета слегка повысила голос и прищурила глаза. – Герман, ты сейчас в том возрасте, когда резко ощущается потребность в оценке своих возможностей, как физических, так и материальных. Это не хорошо и не плохо, но для многих этот период является кризисным, так как человек осознаёт противоречие между мирозданием и своим однолинейным существованием. Гера,…
– Стоп, стоп, стоп, – мужчина перестал улыбаться. – Ты решила прочесть мне лекцию о кризисе среднего возраста?
– Решила. Я посоветовалась со своим психоаналитиком и…
– По-моему, Грета, ты заигралась. Ты нашла себе занятие и ещё одно место, куда можно выбрасывать деньги. Замечательно. Нет вопросов! Если тебе доставляет это удовольствие – пожалуйста! Но меня в свои игры втягивать не нужно.
– Игры?! – Грета почти задыхалась от возмущения. – Я не хочу, чтобы твои новоявленные метаморфозы превратились в *коллапс! Мне Лилия Марковна так и сказала: если человек не признаёт в себе перемен и не хочет с ними бороться, значит, у него большие проблемы!
– Перемены – ещё не значит проблемы. Человек меняется на протяжении всей жизни, так как развивается и духовно, и физически. И это нормально! Было бы намного хуже, если бы он этого не делал. Это называется эволюцией. Застой – это деградация. Или ты хочешь мне сказать, что осталась такой, какой была двадцать лет назад?