– Не беспокойтесь, здесь достаточно места, – она чувствовала, как в груди тревожным маятником начинает колотиться сердце. «К чему бы это? Почему именно сейчас? Неужели не примут? Передумают?»
– Мм… В доработке ещё лучше, – улыбнулся мужчина и закашлялся. – Извините. Весна. Сквозняки повсюду, вот вам и результат. – Да. Единственное. Я бы ещё подумал над названием, – он внимательно посмотрел на бледное лицо женщины. – Нет, оно мне нравится, но мой компаньон не совсем уверен. Кстати, он задерживается. Хотелось бы, конечно, чтобы он взглянул…– Кэт уловила нотки неуверенности в голосе архитектора и поёжилась. «Что-то он не договаривает, юлит. Почему раньше не сказали, что со слоганом не согласны? Ну, ничего, переделаем, если нужно. Разве это проблема?» – пыталась угомонить трепещущее сердцебиение Катя, еле заметно кивая головой в такт словам собеседника.
Вдруг за спиной раздался низкий мужской голос, который заставил вздрогнуть и мгновенно обернуться. На неё смотрели знакомые серые глаза! Сердце добежало до финишной черты и притаилось. Кэт почувствовала, как кровь ударила в лицо, снова разбудив височную боль. Ноги стали ватными, а рука судорожно вцепилась в край стола. Горячая волна подкатила к горлу и разлилась по всему телу мелкой дрожью.
На мгновение Герману показалось, что небо рухнуло на плечи и он чувствует прикосновение той самой неведомой Силы, о которой недавно читал. Она, как опытный кукловод, дёргая за невидимые нити ощущений, шаг за шагом, всё ближе и ближе подводила его к осуществлению желания. Он поверил ей. Впервые не стал сопротивляться внутренним порывам и пошёл следом... Вдруг дуновение ветра хлестнуло по щеке, подбросив воротник плаща. В эту же секунду он увидел, как волосы девушки взметнулись вверх, листы бумаги вихрем закружились над столом, а окно с грохотом захлопнулось, безжалостно зажевав гардину. «Ушла, – подумал он о Силе, – выполнила и ушла». Ощущения предчувствия больше не было. На смену пришли безграничная радость и предвкушение счастья.
– Закрой дверь! Сквозняк! Герман! – орал Глеб, напрягая простуженные связки и быстро шагая навстречу другу. – Эффектное появление, ничего не скажешь! – он попытался засмеяться, но тут же хрипло закашлялся. – Наконец-то, ждём только тебя. Достойная реклама! Я лично одобряю, кстати, и слоган тоже. Мне кажется, народу это близко. Что может быть лучше, чем любовь? Не знаю, что тебе не нравится, – он говорил на придыхании, в коротких паузах между словами отхлёбывая горячий чай.
Он не заметил, что друг оторопел и сделался белым, как стена. Подойдя к нему впритык, шепнул на ухо:
– Специально опоздал? Думал, что я уже управился? Кстати, рекламистка тоже опоздала. Может, это знак? Как думаешь?
Герман медленно перевёл на него взгляд и еле заметно кивнул. Затем развернулся к вешалке, повесил на неё плащ, прошёл к письменному столу, что-то долго искал между бумаг, сел, снова встал и уже почти спокойно посмотрел на женщину:
– Вы будете кофе?
– Нет, я её уже спра… – начал было Глеб.
– Да, спасибо. С двумя кусочками сахара.
Глеб Александрович удивлённо посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на друга и театрально приподнял одну из бровей. Интуиция подсказывала, что предчувствие, о котором поведал ему Герман накануне, себя оправдало: у девушки были светло-коричневые волосы, слегка заострённый подбородок и живые карие глаза. Не хватало только красных туфель. «Неужели она? Надо же… Мистика… Пора сматывать удочки, пока не передалось и мне», – подумал он и мысленно улыбнулся. Вера Петровна внесла поднос с двумя чашками, поставила его на дубовый стол и, передав короткую информацию из бухгалтерии, деловито удалилась.
– Всё! – вдруг заявил Глеб. – Я свою миссию выполнил. Одобрил. Теперь могу удалиться и заняться лечением. Имею право. До свидания, – обратился он к женщине и слегка поклонился, – надеюсь на сотрудничество, – на последнем слове он перевёл взгляд на Германа и еле заметно подмигнул. – Реклама достойная, но решать тебе…
…Они сидели по обе стороны стола и молчали. Она смотрела в окно, а он не сводил глаз с неё. «Почему вы на меня так смотрите?» – глухим, не своим голосом спросила она, не поворачивая головы. Он ничего не ответил, но опустил взгляд на карандаш, который безжалостно теребили его нервные пальцы. Вдруг из-за тучи выглянуло солнце и весело заиграло в её волосах и радужке глаз, окрасив их в золотой цвет. В ореоле свечения она казалась ему необыкновенной, даже неземной. А даже если и с этой планеты, то сотворенной из чего-то сладкого, медового. Воображение унесло его так далеко, что он почувствовал сладость на губах и облизнул их. Секунды отсчитывали восхищение, а глаза наслаждались линией женского профиля. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, растягивая ощущение радости, как карамельную нугу. Вдруг её ресницы дёрнулись, и почти по-детски испуганное, украшенное на носу еле заметными мелкими веснушками лицо посмотрело на Германа.