– А ты сам этого не знал? Ты бы меня всё равно не услышал.
– Может, и не услышал бы. Но ты мог хотя бы попытаться. – Мужчина нервно смял окурок в хрустальной пепельнице и принялся шагать по кабинету, заложив руки в карманы брюк. – А теперь, – снова заговорил он, не глядя на друга, – когда я, наконец, собрался выбраться из этого долбаного лабиринта, ты принялся меня отговаривать!
– Я не…– начал было Глеб.
– Да, я – моральный урод, – будто не слышал его Герман, – я позволил другим людям распоряжаться своей судьбой, пустил свою жизнь на самотёк. Думаешь, я этого не понимаю?! Когда даже твои собственные дети относятся к тебе со снисхождением… – Мужчина ухмыльнулся. – Они со мной не считаются! Все! Кто виноват? Я, конечно. Это я позволил Грете сковать мою волю и нейтрализовать мужское самолюбие. Превратить нашу жизнь в одну большую проблему. Да… Мы живём, чтобы решать проблемы. Её, мои, детей, родителей, социальные… А когда они вдруг заканчиваются, мы в панике придумываем себе новые. Все эти вечеринки, приёмы, гости... Всё от того, что нам нечего сказать друг другу. Нам постоянно нужен кто-то для связки. Как химическим элементам, которые вступают в реакцию только когда есть катализатор. А иначе – никак! Ладно я. А ты подумай, как ей? Зачем ей, красивой умной бабе, всё это нужно? Жить с мужиком, зная, что он её не любит. Рожать от него детей! Ведь она меня тоже не любит, Глеб! Она меня терпит. Или это её очередная трагическая роль? Может, она мне так мстит? Но за что? За то, что я не сумел оценить по достоинству её игру? – Герман остановился в центре кабинета, опустил голову и заговорил уже более спокойно. – А ты говоришь – измена… Нет, мой друг… Всё намного сложнее. Измена – это всего лишь отрыжка после некачественной пищи. А у меня – злокачественная опухоль. Здесь помогут только радикальные методы… Ампутация…
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Катя смотрела в тёмное окно, словно японский болванчик, кивая головой в такт словам мужа. Она видела в стекле своё усталое, но счастливое отражение и думала о новой встрече с Германом. Как-то странно получалось – они могли разговаривать о чём угодно и всегда. Даже когда молчали, пространство вокруг них наполнялось смыслом. Её взгляд вдруг зацепился за свою довольную улыбку в отражении, обрамлённом акварельной чернотой ночи, и она вздрогнула. Неужели в ней нет ни капли раскаяния и стыда, раз она позволяет себе в присутствии мужа думать о другом мужчине? О другом? Нет, она никак не может Германа так назвать. Он такой же, как она. У них похожие мысли, взгляды, желания, интересы. Катя перевела взгляд на мужа, который продолжал свой скучный монолог, глядя куда-то сквозь неё и не переставая стучать пальцами по столу. О чём он говорит? Какие-то подсчёты, убытки, квалифицированные кадры, недалёкие люди, мещанские потребности, адекватное восприятие действительности… Он бредит? Как же он несчастлив! Только неудовлетворённый человек в десять часов вечера будет выносить себе и другим мозг бессвязной чепухой, собранной за целый день на работе. Ей вдруг стало невообразимо жаль его.
– Пойдём завтра в кино, – вдруг предложила она.
Володя споткнулся на последнем слове и уставился на жену.
– В кино? – он смотрел с искренним удивлением. – Зачем? Можем с компа закачать любой фильм, если тебе надо. И потом, завтра среда…
– Ну и что? – спокойно парировала Кэт. – А послезавтра четверг, а после него пятница.
– Я тебя не понимаю, – растерялся мужчина.
– Хорошо, если не хочешь в кино, давай пойдём в театр или…
– Кэт, ты же знаешь, как я отношусь ко всем этим творческим заведениям, – перебил он её. – Если тебе так приспичило, пригласи Наташку. Ей нравится болтаться по таким местам. Лишь бы дома не сидеть.
– Я люблю Нату, но замужем я за тобой. Может, тогда сходим на какую-то выставку, которая не связана с творчеством?
– Что на тебя сегодня нашло? – возмутился Владимир. – Неужели ты действительно хочешь толпиться среди людей и кривиться от потных рубашек?
– Ладно. Предложи ты. Что бы ты хотел сделать на этой неделе?
– Кэт, по-моему, мы с тобой давно всё обговорили и решили. Нам понадобилось несколько лет, чтобы свыкнуться с удобным совместным графиком. Зачем же его сейчас нарушать? Завтра среда, середина рабочей недели. Целесообразно остаться дома и пораньше лечь спать. А еще завтра полный контроль уроков у Танюшки. В четверг у меня с друзьями аперитив, так что я буду позже обычного. Пятница – наш с тобой день. Дочь будет у моих родителей. Кстати, ты не забыла, – он улыбнулся и, взяв её руку, поднёс к губам.