Самолёт рассекал стальными крыльями густые перламутровые облака, иногда выныривая в нежно-голубое пространство. Катя смотрела в иллюминатор и думала о жизни человека, сидящего рядом с ней. Она верила ему, каждому слову, взгляду… Человеку, который, как и она, был скован супружескими обязательствами. Катя лишь один раз задала себе вопрос, вправе ли она врываться в чужую семью, разрушая свою собственную? Это неправильно, некрасиво, низко… Но интуиция не соглашалась с совестью, настойчиво твердя: это неизбежно! Именно неизбежно. Она вдруг ясно это поняла, и дальнейшие метания отпали сами собой. Рассказ Германа только убедил её в правоте шестого чувства…
О женщине в синем платье с редким именем Грета она старалась не думать, чтобы приступами воспалённой совести не разрушить свою решимость. Если такое и случалось, Катя начинала любить незнакомую ей Грету. Она её жалела, преклонялась перед ней и безмолвно просила прощения. Невозможно объяснить всю несуразность её ощущений к незнакомой женщине, у которой она собиралась отнять мужа. В душе Катя была согласна взять на себя всю её боль и тоску, вынести злость и негодование, только бы она смогла стать счастливой без супруга. «Она красивая, она обязательно встретит другого мужчину, с которым будет счастлива…» – то ли обещала, то ли уговаривала себя Кэт. Эгоистичная наивность! Если бы весь этот букет «откровений соперницы» услышала Грета, она бы убила её! И по-своему была бы права: у неё отнимают то, что принадлежит ей по праву, без борьбы и объявления войны, и при этом подставляют обе щеки под удары и молят о прощении… Таких порывов она бы точно не оценила. Но Катино воображение настолько идеализировало образ жены Германа, что практически наделяло ее мученическим ореолом. Мысленно она вновь и вновь благодарила за мужчину, который так стремительно ворвался в её жизнь. Теперь существование без него было невозможным, поэтому кардинальные перемены были неизбежны. Впервые она не сомневалась и чётко осознавала последствия своего решения. «Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…» – выстукивало согласное с ней сердце, и она улыбалась в голубое бесконечное пространство…
*Медуза Горгона (греч, грозный стражник, защитница) – чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Её взгляд обращал человека в камень.
*КСЕНОФОБИЯ
Грета стояла у открытого окна и выпускала в лиловый закат сигаретный дым. На ней был длинный шёлковый халат тёмно-вишнёвого цвета и элегантные чёрные тапочки на каблучке с кокетливым норковым пушком. Она не позволяла себе расслабляться даже дома. Увидеть её в удобных спортивных штанах или старой майке было невозможно. Всегда требовательная и придирчивая к себе, она ждала того же от своего близкого окружения, держа всех в режиме «боевой готовности». «Никогда не знаешь, когда судьба тебе преподнесет подарок. Не хочется, чтобы она меня застала в неподобающем виде», – любила повторять женщина. Что именно подразумевается под подарком судьбы, Грета никогда не говорила. Знала ли она сама, чего хочет? Что может подарить ей случай, чего у неё ещё нет? Фраза эта – явно из какой-то киноленты – призвана была «работать» на её образ.
А образ был более чем колоритный. В свои сорок она довела искусство владеть своим телом и эмоциями до совершенства. Томный взгляд из-под полуопущенных ресниц, выразительный поворот головы, слегка выпяченные губки, мимолетная, но многообещающая улыбка, грациозная походка, мягкость движений, особенная манера говорить, слегка растягивая слова, и многое другое полностью заменили её прежнюю. Осанна женскому воображению и безупречному вкусу! Она была идеальна. Как следствие, за ней устремлялся шлейф мужчин, на которых она оттачивала мастерство флирта и вниманием которых подпитывала своё самолюбие. Жизнь для Греты была театром, где она сама определяла роли, решая, когда и кого заменить, убрать или поощрить.
Когда-то давно она наградила Германа своим нисхождением к его персоне. Родители видели множество перспектив в этом союзе, расписывая жениха только с лучших сторон. Они, безусловно, были, но… Именно это «но» толкнуло её на замужество и до сих пор не давало ей спокойно жить – он её не любил. Её! Разве такое возможно?! Впервые в жизни к ней относились с нескрываемым равнодушием. Герман был обходительным, воспитанным, красивым и абсолютно ведомым. Было такое впечатление, что в его характере отсутствует стержень. Чувствовались надломленность, потерянность… Разве может умная женщина желать чего-то ещё? Выйдя замуж, Грета убивала двух зайцев: во-первых, в её руках оказывался полный контроль над перспективным мужем, а во-вторых, открывались неведомые горизонты борьбы за его сердце. На одно мгновение ей даже показалось, что она влюблена. Такую иллюзию преподнесла первая беременность, которая выбила девушку из колеи. Грете стало сложно управлять эмоциями. Она часто забывала о роли обольстительницы, а живот диссонировал с элегантными нарядами. Но самое главное – ей по-настоящему хотелось ласк мужа и его внимания. Она удивилась, обнаружив, что муж сдал свою «безразличную» позицию. Он стал уделять ей больше времени, проявлял нежность и заботу. Его старания были такими странными, по-детски смешными и неловкими, что вызывали умиление. Он целовал ей руки, гладил животик, читал вслух добрые рассказы и смешил. Герман старался предугадывать её мысли и желания, забрасывал квартиру цветами и мягкими игрушками. Грета смотрела на перевоплощение и радовалась – он её любит! Такую страшную, располневшую и неуклюжую! Как такое может быть?! Но роды всё вернули на круги своя: её – в режим «королевы», а его в разряд подчинённых. «Он явно странный человек, – думала она. – В такой красивой оболочке сидит полнейший примитив, инфантильная личность. И за это я боролась?»