Банальная история о толстом подростке Керсанове, которого все дразнили (и даже девочка, в которую он был тайно влюблён), казалась умилительной и заезженной. Сколько похожих историй крутится ежедневно вокруг нас, но мы их не замечаем. Хотя, может быть, они банальны для тех, кто никогда не был толстым? Герман слушал рассказ Евгена и откровенно скучал. История была так же далека от искренности, как правда от лжи. Видимо, серебряный цвет лично для Керсанова обозначал лишь фантазию. Дело в том, что усиленные тренировки и диеты не имели к Евгену никакого отношения. Он всегда любил хорошо и много поесть и ни при каких условиях не ограничивал себя в этом удовольствии. В детстве мать и бабушка прятали от него сладости и варенье, пытаясь отучить от излишеств в еде. Насчёт детской любви – это был вообще перебор. Он бы никогда не отказался от ватрушек и печенья ради какой-то девчонки. Поэтому, когда мужчина распинался о том, сколько мук претерпел за юношеское чувство, Герман про себя посмеивался, вспоминая, как лет десять назад Грета по секрету поведала о липосакции, которой Керсанов подверг свои живот и бёдра, только бы не сидеть ни на каких диетах. История заканчивалась в стиле «вендетты»: похудевший и похорошевший Женечка отвергает девчонку, которая теперь уже сама к нему неравнодушна. Бурные овации! Ничто так не умиляет, как откровенное признание своих недостатков, шалостей, ошибок, особенно если это делает солидный и известный человек! Как бы сказал Анатоль – «шарман».
Воспрянувшие духом кандидаты на речь расслабились, увидев забрезживший огонёк славы и популярности. Керсанов оказался прав: людям нравится интерес к собственной персоне. Нам всегда приятно, когда обозревают нашу жизнь, привычки, хобби через призму заинтересованности. Каждый в глубине души считает себя особенным, в чём-то уникальным, выдающимся. Сама жизнь отчасти понимается нами как конкуренция между людьми, их профессиональными и персональными качествами. Соревнования начинаются уже в детских садах, когда мы заглядываем через плечо на рисунок соседа и гордо говорим: «А у меня всё равно лучше!» Лучше, красивее, сильнее, надёжнее, экстравагантнее, больше… И, что бы там ни говорили, каждому нужны рядом люди, которые бы искренне интересовались нашей жизнью, взлётами и победами, ошибками и достижениями, странностями и пристрастиями. Если же таких людей в окружении не оказывается, люди идут к психологам и психоаналитикам, чтобы за деньги рассказать о своей замечательной, но не замеченной никем жизни…
Мысли Германа всё дальше уводили его от торжества. Он краем уха слушал рассказ очередной «жертвы керсановских экспериментов» и думал о том, что у него есть «свидетель его жизни». Кате было интересно абсолютно всё, что он рассказывал. Она жадно впитывала информацию, не отрывая от него лучистых медовых глаз. Ему тоже было интересно всё, что с ней связано. Однажды он рассматривал её детский альбом. Герман даже не догадывался, что такое пустяшное занятие может вызвать в нём бурю чувств и эмоций. Кэт сидела рядом и комментировала каждое фото. Над одними они смеялись, над другими грустили, а некоторые провожали глазами молча, оставляя без комментариев. Ему было интересно! Перед глазами вдруг возник чёрно-белый образ маленькой девочки в школьной форме с двумя тонкими хвостиками, повязанными огромными гофрированными бантами. Она смеялась, обнажая рот с недостающими молочными зубами. Герман не заметил, как улыбнулся.
– Ну, Герман Александрович, радостно видеть, что ты в хорошем настроении. Чем нас порадуешь? У такого интересного человека и истории должны быть такие же, – Герман обвёл невидящим взглядом присутствующих, наклонил голову к груди, покачал ею, будто стряхивая прежние мысли, и медленно подошёл к микрофону. Наружу рвался протест и отвращение к себе, такому правильному и послушному. Толпа впилась в него предвкушающими взглядами. Они ждали зрелищ и праздника. Он отыскал среди голов сияющее, но требовательное лицо жены, выражение которого ничем не отличалось от других. «Хотите – значит, будут вам интересные истории», – подумал Герман и злорадно улыбнулся.