– Люблю, – коротко ответил Герман.
– Значит, любишь, – медленно, растягивая каждое слово, повторил гость.
– Я не знаю, что тебе сказать и чего ты ждёшь от меня. Просить прощения было бы глупо, оправдываться мне не в чем. Да, я люблю твою жену и потому больше всего на свете хочу, чтобы она была счастлива. Это правда. И это всё, что я могу тебе сказать.
Володя с силой поставил стакан на стол, будто желая вдавить его в полированное дерево, и быстро поднялся. Не говоря ни слова, направился к выходу. Герман последовал за ним. Уже в дверях гость развернулся лицом к хозяину и в упор посмотрел ему в глаза. Взгляд застилала водянистая плёнка, мелко дрожащая на коричневой радужке и заключающая в себе огромное горе.
– Если ты её обидишь, я тебя убью, – тихо произнесли бледные губы, и мужчина скрылся в тёмном подъезде.
Герман долго не мог уснуть. Перед глазами стояло белое лицо Владимира, искажённое горем и тоской. «Я ворвался в чужое пространство… Я заставил этого человека отстраниться. Нет, не так… Я не оставил ему ни единого шанса на реабилитацию… А ведь он любит Катеньку. Любит всем сердцем, отчаянно и молча. Любит безответно, не рассчитывая ни на призы, ни на поощрения. Кате повезло в жизни больше, чем мне. Рядом с ней был человек, который её любил. Может, не так, как ей бы этого хотелось, но на него она всегда могла положиться. Почему в жизни так много несовпадений? Мы тянемся к тем, кто от нас бежит. Любим тех, кто нас ненавидит. Верим лжецам и презираем целомудрие. Помогаем злу и пренебрегаем добром. Неужели люди так неразборчивы и недальновидны? Что ими движет в тех или иных случаях? Влечение, страсть, нажива, слава, страх, одиночество, зависть, слабость? Как много всего того, что мешает совершить правильный поступок и увидеть настоящее, то, что дано нам судьбой, а не вычислено заумными мозгами… На такие расчёты уходит вся жизнь… Мы превозносимся и гордимся выдержкой и стойкостью, к которым прибегаем, чтобы отделаться от настоящего чувства. Мужественно побеждая в себе эмоции, идём с гордо поднятой головой на гильотину. Боремся за то, чтобы быть обманутыми, а дойдя почти до конца, оказываемся в самом начале… Что это? Истина лжи или правда обмана?» Мысли постепенно становились вязкими и несвязными. Они зависали в пространстве, цепляясь за отдельные слова и непонятные символы, и всё больше и больше становились похожими на тихую монотонную песню. Потом мелодия упростилась до одной низкой ноты и устремилась в виде точки куда-то в четырёхмерное измерение, увлекая за собой сонное сознание…
***
Бабье лето пряло нежную паутину, пуская её по воздуху. Рыже-золотая листва приятно хрустела под ногами, радуя глаз буйством тёплых красок. Мужчина подходил к парку, в котором уже приметил знакомый женский силуэт. Девушка медленно прогуливалась по ковру из листьев. Солнце играло в её волосах, превращая их в светлую карамель. Лёгкий ветерок заигрывал с пёстрой юбкой, то и дело оголяя острые коленки. Катя пришла раньше, чем было оговорено. Перед тем, как встретиться, ей хотелось помечтать о нём, «напридумывать» красочное будущее и невероятно соскучиться. Она неспешно шла по осеннему парку, то и дело взъерошивая носком бежевого сапога разбросанную кругом листву. На лице застыла блуждающая улыбка – свидетельство внутренней гармонии, граничащей с блаженством и восхищением, вызванными мыслями о нём. Оказывается, ещё есть такие мужчины, которых можно не только любить, но и восхищаться ими. Герман сделал её жизнь осмысленной, интересной, желанной, она чувствовала себя женщиной с большой буквы. Кэт не понимала, как ему удается угадывать в ней слабость, но в то же время ни на секунду не умалять её достоинства и твёрдости духа.
Его внимание прослеживалось во всём – от серого влажного взгляда до приятных мелочей, подтверждающих постоянное участии в её жизни. Например, подаренная им кружка в форме фотообъектива говорила об уважении к её профессии. Он вручил этот подарок в одно из утр, прямо перед её уходом на работу: «Раз даже у твоей собаки имя из арсенала фотографа, значит, и такая кружка в твоём кабинете точно не помешает! Будешь пить чай и думать обо мне!» За чашкой последовал светлячок-фонарик на специальном креплении для сумки. Он спасал от долгих поисков предметов в недрах кожаного аксессуара. Наташа смотрела на довольную физиономию подруги и разводила руками: «Ну да… Что ещё нам, влюблённым бабам, для счастья нужно?» Катя не замечала иронии и с удовольствием пользовалась подарками, которые по-настоящему скрашивали ей жизнь. Это было именно то, о чём она всегда думала, но не находила времени приобрести. Зато Нату покорила моделирующая подушка с автомассажем, специально выписанная Германом из Италии для его Катюши. Подруга многозначительно покачала головой и, скомкав язвительную интонацию, искренне похвалила мужчину. Когда же она увидела билеты в театр, спрятанные в кожаном футляре с миниатюрным биноклем из красного дерева, которые красиво намекали об уважении к интересам и предпочтениям Кэт, то сдалась окончательно, присвоив Герману титул «настоящего мужчины». Для самой Кати верхом ожиданий были профессиональные туфли для занятий танцами и прилагаемый к ним абонемент на двоих в студию аргентинского танго. Этот подарок так растрогал её, что она еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Особенно восхищало то, что это был не жертвенный жест, а искреннее желание составить ей пару. Герману нравилось радовать её. Он получал удовольствие от того, что думал о ней, жил её желаниями и чувствами, которые зеркально отражались в его собственных. Она это видела и млела от осознания своего счастья…