Катя присела и подняла с земли огромный кленовый лист, который осень не успела окунуть в свою любимую рыжую гамму. Он был наполовину изумрудным и прекрасно гармонировал с жёлтым цветом, выделяясь из общего великолепия осенней листвы. Женщина подняла лист над собой и посмотрела через него на солнце, которое сразу же просканировало все прожилки красавца. Вдруг две большие ладошки закрыли свет. Она улыбнулась:
– Привет-буфет! Ну, Герман, я тебя узнала, перестань!
– Ты даже не потрогала мои руки! – мужчина развернул её к себе и обнял. – Какая ты у меня красавица! – Он наклонился к ней и стал медленно, будто смакуя сладкий леденец, целовать её губы, в коротких перерывах шёпотом приговаривая, – сладкая… медовая… вкусная… превкусная…
– Подожди, сладкоежка, – смеялась она. – Смотри, а то поправишься, а я толстых не люблю!
– Не поправлюсь. Я ночью отработаю и всё сброшу…
– Фу, как пошло, – скривилась она, но её глаза по-прежнему продолжали улыбаться.
– Да?! А вчера было в самый раз, даже великолепно…
– Герман, ты меня смущаешь. И вообще, в моём положении следовало бы немного остепениться…
– Что значит остепениться? – его губы обхватили мягкую мочку её уха и она, вскрикнув, засмеялась.
– Щекотно, дурачок!
– А если так, – он поцеловал её в шейку, нежно откинув золотистую прядь волос.
– Ну, так хорошо… Но всё равно твой темперамент следует немного остудить…
– Неужели я тебя утомил как мужчина?
– Не утомил, неутомимый ты мой. Просто теперь, когда нас трое, нужно считаться с самым младшим.
Губы мужчины застыли. Катя почувствовала, как он сглотнул. Ещё мгновенье – и серые влажные глаза Германа смотрели в её счастливое лицо.
– Я правильно понял? – тихо спросил он, будто боясь спугнуть догадку.
– Думаю, что да. У нас будет ребёнок.
Герман подхватил её на руки и начал кружить, взбивая ногами разлетающуюся в стороны рыжую листву.
– Катюша, разве такое бывает?! Это же настоящее чудо! Я стану отцом в свои сорок шесть!
– Ладно ты, а я! В сорок лет! Меня все засмеют!
– Не посмеют! Катенька, ты же знаешь, что выглядишь максимум на тридцать.
– Странно, а я всегда считала, что на двадцать, – удивилась Кэт и засмеялась. – Мне всё равно, на сколько я выгляжу. Важно, что здоровье позволяет. И я очень хочу ребёнка от тебя. Мы его сдадим в музыкальную школу. Ты научишь его всему тому, что знаешь сам. У него будут такие же серые глаза и красивые руки…
– Стоп, стоп… Ты говоришь он? Это мальчик?
– Да!
Герман привлёк её к себе и, обняв, запустил нос в пышные волосы. В его глазах заблестели слёзы радости, которые тут же смешались с карамельной сладостью родных прядей.