– Я люблю тебя больше жизни, – бесшумно произнесли губы мужчины.
*Антитеза – распространённый литературный приём, заключающийся в намеренном противопоставлении образов и понятий, подчинённых общей идее
ЗАТИШЬЕ
«Интересное положение» делает любую даму особенно хорошенькой. Созревание ещё одной жизни внутри собственной обогащает женщину добавочной энергией, силой и красотой, и в то же время наделяет нежностью, слабостью и восприимчивостью. Такой сплав противоположностей рождает ощущения необыкновенные и разноречивые. Лучистый взгляд, округлые формы, мягкость движений, особенная чувственность и обострённое восприятие, казалось бы, такого знакомого мира, – всё это делает женщину, ждущую ребёнка, особенно желанной и притягательной в глазах любящего мужчины.
Поздние роды не пугали Кэт. Наоборот, она чувствовала себя более подготовленной к деторождению, чем двенадцать лет назад. Осознанность и непреодолимое желание иметь ребёнка от любимого человека наделяли её уверенностью, граничащей с непоколебимостью. На работе к новости отнеслись внешне с пониманием, а «за глаза» – со злорадством. Этого и стоило ожидать. Катя не особо расстроилась, списав непонимание на зависть. Главное, что начальник отдела был ею доволен на все сто. Вместе с беременностью Кэт посетили тысячи новых идей, от которых шеф был в таком восторге, что выхлопотал у «самого» для неё премиальные. Что ни говори, а мужчины народ прагматичный и цельный. Главное, чтобы показатели были на уровне, а беременная ты или нет, к работе никакого отношения не имеет. Если «особое положение» помогает повысить коэффициент полезного действия, то пусть женщины хоть каждый год рожают.
Наташа смотрела, как Катя уплетает третий пирожок с вишнями и хмурила брови.
– Ты уверена, что твой доктор тебе разрешила столько жрать?
– Конечно, уверена, что нет, – спокойно сказала Катя, запивая сдобу молоком.
– Ты с ума сошла! Кэт! Я бы на твоём месте с этим не шутила.
– Вот когда будешь на моём месте, тогда и посмотрим, – хихикнула девушка.
– Типун тебе на язык! – вскрикнула Ната и постучала три раза по столу. – Этого счастья мне как раз и не доставало!
– Может, и так.
– Угомонись, я тебя прошу. Ещё накаркаешь, а мне потом отдуваться!
– Нет, Наточка, от карканья дети не получаются. Здесь нужна другая методика, – засмеялась Катя и подлила себе молока. – Чувствую, будет изжога…
– Видишь, – тут же подхватила фразу Наташа. – А я тебя предупреждала! Я вообще не понимаю, как может такая миниатюрная женщина столько в себя вместить!
– Я же не для себя стараюсь. Всё больше для него, – женщина нежно погладила по небольшому аккуратному животику.
– Даже если для него, – не сдавалась подруга. – Раскормишь уже в животе. Ему, между прочим, ещё выйти оттуда нужно, или ты об этом забыла?
– Нет, – вздохнула Катя. – К сожалению, помню. Но сейчас же всякие новшества есть. Эпидуральная анестезия, например. Сделают укол – и не будет больно.
Наташа скривила губы в кислой улыбке и глубоко вздохнула:
– Не знаю. Как по мне, то лучше по старинке, по-нормальному. А то ещё уколют не туда, куда нужно, и будешь всю оставшуюся жизнь за собой ногу тянуть.
– Ната! Зачем ты меня пугаешь?! У меня всё будет хорошо. Я это точно знаю. Дай мне лучше ещё один пирожок.
– Нет! Это уже слишком!
– Ты же сама меня позвала в гости! А теперь пирожки зажала!
– Говори что хочешь, но с тебя достаточно.
– Между прочим, беременным отказывать нельзя. Все так говорят. Если женщина в положении чего-то хочет, значит, этого желает сам Господь, – серьёзно заявила Катя и потянулась рукой к миске. – Тем более они такие маленькие.
– Ты хочешь сказать, что Бог сейчас желает моих пирожков? – сказала Ната и ударила по вытянутой руке подруги.
– Ну ты и грымза, – обиделась Кэт. – Я больше к тебе не приду.
– И не надо. Дорогая моя, ты не двадцатилетняя деваха, чтобы так неряшливо относиться к своему телу. Это когда ты Танюшку рожала, не было проблем. За полгода восстановилась – задницу подтянула, живот подкачала, вес сбросила. А сейчас тебе сорок!