Тишина звенела в ушах. Лишь иногда её нарушали шоркающие сонные шаги случайной санитарки и хлёсткое перелистывание книги, которую читала дежурная сестра. Иногда, оторвавшись от текста, она бросала мрачный взгляд в сторону двух полуночников и печально качала головой. Потом зевала, отхлёбывала холодный чай, кривилась и снова принималась за книгу. Катя уже не плакала. Внешне казалась спокойной. Неестественно спокойной. Володя следил за её неподвижностью. О признаках жизни говорило только редкое моргание век. Вдруг пальцы её с силой впились в колени, вся она подобралась и медленно начала подниматься. Её взгляд ожил, и хлынувшая в него влажность заблестела надеждой. К ним по коридору медленным, но размашистым шагом приближался врач. Его седые волосы были взъерошены, а под глазами серыми ямами обозначилась усталость. Чем ближе он подходил, тем больше таял и терял веру взгляд Кати. Доктор остановился перед ней. Он молчал, она не спрашивала, но тишина кричала так, что оглушала и сводила с ума. Врач перевёл взгляд на Владимира и отрицательно покачал головой. Вслух он сказал одно лишь слово: «Простите», и Володя успел подхватить бесчувственное тело Кати…
Кэт пришла в себя на больничной койке. Уже знакомый доктор сидел возле неё в жёлтом расплывчатом ореоле. Он беззвучно, будто в немом кино, открывал рот. Вдруг реальность хищным оскалом распахнулась перед Катей, и голос врача почти оглушил. Она вздрогнула, а он поспешил успокоить.
– Осторожно, голубушка. Вам в вашем положении нервничать никак нельзя. Сейчас физрастворчик и успокоительное прокапаем и отпустим вас домой. А пока придётся полежать. Это недолго. – Катя только сейчас заметила длинную трубку, свисающую к её руке. – Ваш друг ждёт в коридоре, – продолжал говорить доктор, – хотите, я его позову?
– Нет, – она не узнала свой голос.
– Хорошо, я скажу, чтобы ждал вас там… Ну… Тогда отдыхайте… – Сказал врач, но не уходил. Он медлил, то выпячивая, то снова подбирая тонкие губы.
– Доктор, – тихо произнесла Катя, – вы хотите что-то сказать, или мне так кажется?
– Мм, да… Просто не знаю, сейчас или…
– Сейчас, – женщина перебила его на полуслове.
– Пострадавший кое-что передал вам… Вы же Катя? – она беззвучно кивнула головой. – Он сказал, чтобы вы не отталкивали этого человека, он вас любит.
– Кто любит? Какой человек? – не поняла Кэт, а глаза её налились слезами.
– Он не сказал, голубушка. Наверное, вы должны знать…
Успокоительное начало действовать, потому что она перестала ощущать свою боль, которая притаилась где-то рядом, а Катя как будто рассматривала её со стороны. Неровные белые стены, тёмное окно, тумбочка, тусклый глаз плоского плафона… Её счастливый мир в одночасье уменьшился до размеров этой комнаты и теперь посмеивался над ней, слабой и больной. Больше не было планов, желаний, надежд. Ничего не осталось…Пустота внутри была похожа на бесконечный вакуум, а ставшее тяжёлым тело перестало подчиняться. Хотя ей было уже всё равно…
*Вакуум – пустое пространство
ПОСЛЕСЛОВИЕ