Осторожные шаги приблизились к двери кабинета:
– А, ты ещё не спишь… Танюшка сопит на всю спальню. Она случайно не заболела?
– Нет. Всё нормально. Набегалась.
– Ты опять на полу рисуешь. Кэт, это плохо.
– Я знаю.
– Зачем тогда делаешь?
– Потому что мне так нравится. Мне так удобно!
– Не понимаю тебя. Знаешь, что это вредно, но всё равно делаешь. Женская антилогика, – выдохнул Володя и хотел поцеловать жену в макушку, но наткнулся на карандаш, которым был скреплён узел волос. – Ты просто как гейша, – хмыкнул он.
Она повернула к нему лицо и внимательно посмотрела в его глаза. Потом перевернулась на спину и начала медленно расстегивать мелкие пуговицы на блузке. Он остановил её руки и криво улыбнулся:
– Устал ужасно, валюсь с ног.
Она не отрывала глаз от его постного лица, ища хоть небольшой намёк на эмоцию, хоть мимолётную тень желания:
– Так ложись рядом, раз устал…
– На пол? Нет уж, спасибо. Тем более – у тебя есть уже напарник, – он показал на Зума, а тот еле слышно буркнул. – Для человеческого отдыха, дорогая, есть кровать, куда я сейчас и отправлюсь.
Он слегка сжал её ладонь и отпустил. Медленно выпрямился, потянулся и направился к двери. В проёме Володя остановился, улыбнулся и шёпотом добавил:
– До пятницы. Даю слово, я буду в боевой готовности.
«А я – нет, – подумала Катя. – У нас корпоратив… Я там выпью, а потом буду сидеть на бревне возле дома и жалеть себя. Потому что к тому времени ты уже будешь спать… А если и нет, то, как обычно, с выпившей женщиной не захочешь связываться… Впрочем… Неужели пять минут суеты в постели стоят таких метаний? … При чём тут постель? Проблема намного глубже…»
Дверь закрылась. Катя так и лежала на спине, не сводя глаз с потолка. Ей хотелось кричать и плакать, но лицо оставалось неподвижным. Из уголков глаз на пол сбежали две скупые слезинки и затерялись в пушистом ковре. Зум подполз к ней и, положив морду на шею Кати, жалобно пискнул. Она погладила его длинные шёлковые уши, и ей стало легче.
– Милый мой пёсик, что бы я без тебя делала, – женщина провела тонкими пальчиками по блестящим усам. – Какой ты у меня усатый! Красавец! Ладно, вставай, мне нужно доделать работу. Поверь мне, она принесёт нам кууучу денег!
Катя перевернулась снова на живот и разложила перед собой фотографии. Она смотрела на яркие снимки, но видела перед собой лишь тревожный серый взгляд незнакомого мужчины в чёрном пальто. Прошло уже несколько недель после того происшествия, а предчувствие, посетившее её тогда, не покидало. Оно притупилось, стало менее ощутимым, но не исчезло. Катя не могла объяснить странного явления, только чувствовала – всё не просто так. Кто этот человек с печальными глазами? Почему он её преследовал, а она смогла почувствовать его? Вопросы кружились в её голове, как праздничная карусель. Теперь каждое утро она просыпалась с надеждой на новую встречу. Просыпалась и, ещё не открыв глаз, прислушивалась к своему телу. Она боялась, что в один день предчувствие уйдёт, захватив с собой надежду и осмысленность. Она не знала, каким словом определить свои ощущения, потому и назвала их словом «осмысленность». За последние недели это состояние стало для неё стимулом, движущей силой. Впервые её чувства не имели ничего общего с ответственностью за ребёнка, семью, работу… Они были из другого теста, сугубо личные, почти интимные. Катя поймала себя на мысли, что улыбается, и смутилась…