Но потом всю расслабленность смывает начисто при одной простой мысли — мы не предохранялись. И сейчас совсем неподходящий день цикла. Чёрт-чёрт-чёрт!
КИРАМ
Мой бог, это было что-то фантастическое и дикое. Как она откликается на каждое прикосновение, как идеально двигаются в едином ритме наши тела. Такого нереального оргазма я не испытывал ни разу, да простит меня Мэй. Мари, моя сладкая девочка…
Чувствую, как она напрягается, и уверен, что в ее прелестной головке появилась очередная глупая мысль. Но, как оказывается, мысль не такая уж и нелепая. Когда говорит, что не пьет таблеток и шансы залететь сегодня слишком высоки, я сперва напрягаюсь. Заводить ребенка с бейгали не принято до появления наследника. Потом расслабляюсь — это одно из правил, на которые я готов плевать с высокой башни. Если у нас будет ребёнок, он привяжет её ко мне навеки. И я довольно ухмыляюсь, придя к такому выводу. Мари же мое радостное лицо только раздражает. Она бурчит, что я веду себя по-идиотски и требует отправиться обратно на яхту немедленно.
Уже на борту тут же отправляется в душ, а я делаю пару звонков и договариваюсь с капитаном, что мы остаёмся в этой бухте до завтра. Мне нужно время, чтобы закрепить результат. Мари выходит из своей каюты только пару часов спустя. Я даже уже начал переживать. Когда появляется в кают-компании, в каждом резком жесте чувствую — она злится. После всего проделанного нами пути это кажется сущей мелочью. Она садится довольно далеко от меня. Хватаю её за руку, притягиваю к себе и заваливаюсь на спину, удобно расположив мою малышку сверху. Одной рукой нежно поглаживаю по спине, какого-то чёрта снова затянутой в платье, второй ласкаю лицо, которое так мечтаю увидеть. Ощупываю его, пытаясь представить, как оно выглядит.
— Что ты делаешь? — спрашивает недовольно.
— Смотрю на тебя, — отвечаю, не задумываясь.
— Кир. Это совсем не смешно. Нам с тобой совершенно точно не нужен ребенок.
— Я не понимаю, почему ты паникуешь раньше времени, — говорю честно. — Я тоже думаю, что нам рановато заводить детей, но если получится — я буду рад. Особенно, если это будет маленькая вредная девчонка, похожая на мать.
Она со стоном утыкается мне в плечо.
— Не получится, твои гены будут доминировать в любом случае.
Жаль, я уж размечтался. Нащупываю застёжку платья, чтобы избавиться от него.
— Ты невыносим, — выдыхает мне в шею.
— Точно, — целую ее в ухо.
— Ты — чудовище.
— Согласен, — дотягиваюсь до уголка губ.
— Ты…
Она не успевает договорить. Потому что не даю ей такого шанса. Мы целуемся, и градус возбуждения всё нарастает, воздух буквально пропитан сексом. Садимся. Она, оседлав меня верхом, трётся грудью о мою обнаженную грудь, и я стягиваю совершенно излишнее в такой ситуации платье. Под платьем обнаруживается столь же лишний бюстгальтер, и я с рычанием разрываю лямки ненужной вещицы. В этот раз она хочет быть сверху, и я с радостью предоставляю моей малышке такую возможность. Тонкое кружево трусиков раздражает возбужденную плоть, и трусы разделяют печальную участь бюстгальтера.
— Ты разоришься на моём белье, если будешь продолжать в том же духе, — шепчет, запрокинув голову Мари, словно подставляя шею для моих поцелуев.
— Это траты, на которые я готов выделить неограниченный бюджет, — отвечаю, покусывая её как вампир.
Дальше не остается места для слов, только сумасшедшая жажда и простые движения, возносящие на вершину.
Этой ночью Мари впервые остается в моей постели, и я зацеловываю ее всю, стирая следы прикосновений других мужчин. Она должна помнить только мои руки и губы. Я ждал этой ночи бесконечные полгода, и я вознагражден за ожидание сполна. Каждый изгиб её тела, как наркотик, вызывающий мгновенное привыкание. Каждый оргазм обращает меня в раба такой страстной, такой неземной, такой моей… Проникая в неё снова и снова, ловлю запредельные ощущения. Особенно, когда она, обвив своими стройными ногами мою талию, шепчет МОЁ имя. Когда, кончая, кричит МОЁ имя.
Под утро она засыпает в моих руках, потная и уставшая от безудержной страсти, и я чувствую, что нашёл своё место в мире.