Однако что он может ему противопоставить? Дэвид Данс, удачливый адвокат из коллегии адвокатов Денвера, против прокурора из заштатного городишки Огдена, штат Юта? Почти смешно, но больше горько.
Грег грыз локти и ломал карандаши, будто они специально для того и были созданы. Он искал выход, но он его не находил. Кэтрин и Тому нужна была охрана, вооруженная охрана, но на каком основании? Они не подвергались нападению. Жена сбежала от мужа, а он ее разыскал. Подумаешь! Наверное, крепко любит. Вот и сказке конец.
Но только Грег знал, что не конец, что Дэвид еще объявится, что он затаился где-то и ждет. Он гнал Кэтрин, как свора охотничьих собак гонит лисицу — и псы не уходят, когда лиса забивается в нору.
Грег заставил Кэтрин взять отпуск. Естественно, ее начальство было не в восторге: каких-то два месяца работы — и уже отпуск?! Но Грег лично разговаривал об этом с доктором Паттерсоном, вкратце описал ему ситуацию. Доктор Паттерсон забеспокоился. Грег понимал, что он в равной мере боится и за Кэтрин, и за себя — что же будет, если ее муж явится прямо в больницу и начнет угрожать оружием? Так что отпуск Кэтрин получила без проблем.
Позже Грег, правда, начал сомневаться: правильное ли принял решение? Да, в больнице ее найти проще простого, но там, по крайней мере, полно народу, и Дэвида могли бы задержать, не позволить ему сотворить что-то непоправимое.
У него дома она в большей безопасности в том плане, что Дэвид не вычислит ее местонахождение. По крайней мере, если и вычислит, то нескоро. Но что делать дальше? Глупо отсиживаться, нужно действовать, и действовать наверняка — но осторожно, чтобы враг ни о чем не догадался.
Ему даже пришла в голову мысль о ловле на живца, и он чуть не выбил себе зубы кулаком за такую глупость. Кэтрин — не наживка. Она женщина, которую ему нужно, любой ценой нужно защитить.
Он сменил тактику — постарался организовать все так, чтобы по большей части работать дома. Поговорил с ребятами-полицейскими, чтобы неподалеку от дома всегда дежурила машина. Он даже оборудовал дом «тревожной кнопкой». Будь его воля, он обнес бы его каменной стеной высотой в три этажа, выпустил во двор десяток тренированных доберманов-охранников и установил по периметру стены вышки для наблюдения, а взвод бойцов спецназа и установка ПВО вообще сделали бы его счастливым человеком.
Была еще пара вещей, которая сделала бы его счастливым человеком.
Он хотел бы увидеть Дэвида Данса за решеткой. Или еще лучше — мертвым.
И он страстно желал провести ночь с Кэтрин. И чем больше желал — тем с большей яростью гнал от себя эту мысль.
Чем больше он гнал от себя эту мысль — тем сильнее становилось желание.
Он уже не мог выносить ее присутствия. Точнее, конечно, ему приходилось с этим мириться, но он стал нервным и раздражительным. Сорвался на приходящую домработницу. Накричал на Айвори, которая потом полчаса рыдала.
Том почтительно обходил его стороной. И только Кэтрин ничего не боялась. Потому что ей с ним ничего не угрожало. При нем она без всякой видимой причины разбила стакан с молоком, выронила из рук, когда за окном громко проревел автомобильный гудок, и белая жидкость расплескалась по ковру вперемешку со стеклянными осколками. Кэтрин разразилась потоком почти беззвучных, но очень скверных ругательств.
— Извини, я сейчас уберу, — сказала она без тени раскаяния в голосе.
— Ничего страшного, — ответил он без тени раздражения: он испытал только интерес и некое умиление: надо же, такая скромница — а так бранится.
Но когда он разбил телефонный аппарат, швырнув его в стену только потому, что ему не понравился тон человека на другом конце провода, Кэтрин, похоже, не на шутку испугалась.
За ужином они с Томом были особенно молчаливы. Грег заметил, что Том старается есть побыстрее, чтобы как можно скорее убраться подальше из столовой, где висела грозовая туча. Может, она была не грозовая, и не туча вовсе, но очень уж высокое напряжение стояло в атмосфере.
Том в три укуса расправился с куском абрикосового пирога — Кэтрин в отпуске упражнялась в кулинарии — и попросил разрешения посмотреть телевизор в своей комнате.
— Да, конечно, милый, — рассеянно согласилась она и добавила строго: — А в десять чтобы свет был выключен и ты лежал в постели. Я проверю.
— Да, мам. Пока, дядя Грег. — Он опасливо покосился на Грега, будто легонько стрельнул глазами исподлобья, и помчался наверх.
— Он меня дичится. Я иногда смотрю, как он общается с этим парнем, Сэмом, и завидую.
— Сэм — еще мальчишка, даром что ему уже почти тридцать. Он очень мягкий, и у него явные педагогические наклонности. Он говорил, что намерен сменить работу — устроиться в школу.