— Это здесь. Третья дверь по коридору. Может, мне войти первым?
Пегги, не отвечая, шла вперед. Нико и Фредди семенили позади. Нико предложил еще раз:
— Может, мне войти…
Она рассеянно глянула на детективов, словно видела их в первый раз, и категорически бросила:
— Убирайтесь!
Они нерешительно топтались в коридоре, не зная, что делать. Пегги постучала в дверь.
— Пошли, — шепнул Фредди Нико. — Подождем внизу. — И они побрели на лестничную площадку.
Сердце у Пегги колотилось так, что казалось, еще секунда — и оно выскочит из груди. Кипя от злости, она решила надавать пощечин этому мерзавцу, а Лон за уши притащить домой. А что будет потом? Дверь приоткрылась… Сначала показалась прядь золотистых волос, потом лицо с поразительными голубыми глазами, которые округлились от удивления, но в ту же секунду сузились в щелочки от улыбки, которую парень никак не мог сдержать. Потом дверь распахнулась, и Пегги увидела убогую комнатушку, главным украшением которой была кровать, а на ней лежала нагая Лон. У Пегги защемило сердце. Но прежде чем она опомнилась от изумления, парень прыснул со смеху. Да он чокнутый, этот тип! Придерживая обмотанное вокруг бедер полотенце, он с трудом произнес:
— Лон! Твоя мать! Твоя мамуля!
Лон приподнялась и устремила неподвижный взгляд прямо в лицо матери. Вся ее поза выражала решительность, которой раньше за ней не замечалось.
— Одевайся! — скомандовала Пегги.
Дочь не шелохнулась. А дальше стали происходить совсем уже невероятные вещи: парень преспокойно улегся в постель рядом с Лон. И Пегги растерялась.
— Зачем? — спросила Лон.
— Поедем домой!
— О каком доме ты говоришь? У меня его нет.
— Чарлен, ты поедешь со мной немедленно! А этот мерзавец пусть убирается!
— Еще чего! — лениво огрызнулся Квик и спокойно закурил. — Я у себя дома. Или почти что дома.
— Чарлен! — крикнула Пегги дрожащим голосом. — Ты хотя бы отдаешь себе отчет?
— В чем, мама?
— Ты все сказала? — заорала Пегги. Изумление уступило место бешеной ярости. Ее дочь, еще вчера сосавшая соску, сегодня валялась в этой мерзкой комнате с уличным бандюгой! Она бросилась к Лон, сдернула простыню и схватила негодяйку за руку.
— Эй! — вмешался Квик. — Не надо так нервничать.
— Шлюха! Потаскуха! А ты заткнись! Я тебя за решетку отправлю.
Она размахнулась, чтобы ударить Квика, но тот небрежно парировал удар.
— Не вмешивайся, Квик, — попросила Лон. — Я ухожу.
— Почему? Это ей надо уйти.
— Что?! — опять закричала Пегги. — Сволочь! Бандит!
Лон без всякого стеснения стала одеваться, а взбешенная, растерянная Пегги старалась заставить себя не смотреть на нее.
— Давай сюда твои документы! — повернулась Пегги к Квику. И вдруг представила себе, какой смешной она выглядит в глазах этого блондинчика, спокойно курившего сигарету. А Чарлен, невозмутимая и равнодушная, вела себя так, словно спектакль, который разыгрывала мать, не имел к ней никакого отношения.
— Вы случайно не из полиции? — поинтересовался Квик.
— Негодяй! Ты обо мне еще услышишь! Чарлен, ты готова?
— Почти.
— Лон, — обратился к девушке Квик. — Хочешь я ее выведу?
— Не надо. Я сама все улажу.
Ошеломленная Пегги не верила своим ушам. Господи! И это говорит ее дочь! Сама себе она казалась случайным свидетелем какого-то очень важного события, главным участникам которого было наплевать на ее присутствие.
Она машинально взяла протянутую Квиком сигарету, но тут же опомнилась и, швырнув ее на пол, выбила у него из рук пачку.
— Вам повезло, что вы ее мать, — сказал Квик улыбаясь.
— Я готова, — повернулась к ней Лон.
Пегги широко распахнула дверь. Дочь не спеша подошла к Квику, обвила его шею руками, что-то зашептала на ухо. Квик одобрительно кивнул и поцеловал ее в нос. Это было уж слишком! Пегги в эту минуту показалось, что она попала на неизвестную планету, где существовали неизвестные ей законы и правила игры, где ее воля и желания ровным счетом ничего не значили.
— Да идешь ты наконец? — зашипела она на Лон.
Ничего себе положеньице! Вместо того чтобы показать свою власть, она растерянно стоит и ждет, когда ей позволят уйти.
Мать и дочь вышли в коридор, пропахший вареной капустой.
— Иди впереди! — командовала Пегги. — С завтрашнего дня ты уже никуда не выйдешь.
Лон пожала плечами и стала спускаться по лестнице. А Пегги, двигаясь за ней шаг в шаг, не могла отделаться от мысли, что она не лучшим образом сыграла роль. Раньше ей и в голову не могло прийти, что бывают ситуации, когда и в собственных глазах приходится выглядеть законченной дурой.