— Так это она рассказала вам о письме? Вы что, приходили в отель «Гардения» еще раз?
— В двенадцать часов… Через несколько минут после двенадцати… А потом я сейчас же пришел сюда, но бригадир сказал мне, что…
— Опись у тебя, Совгрен?
— Я как раз печатаю ее. Хочешь черновик?
Листки, исписанные карандашом. Губы инспектора шевелились, когда он просматривал список. Можно было угадать слова. Столько-то платьев. Столько-то сорочек. Столько-то пар туфель. Столько-то панталонов, бюстгальтеров. Три сумочки…
— Тут ничего нет о письме.
В эту минуту Жанте обернулся и заметил, как инспектор Совгрен, стоя у стенного шкафа, роется в кармане своего пиджака. Случайно ли это было? Не пытался ли он обмануть его, делая вид, будто ищет носовой платок?
— Мне очень жаль, господин Жанте. Я совершенно не понимаю, что хотела сказать эта горничная. У тебя есть показания? Женщина, говорящая с акцентом, это, конечно, итальянка. Кажется, ее зовут Массолетти…
Ему принесли еще несколько листков, и его губы снова зашевелились.
— Нам она ничего не говорила о письме. Что именно она вам сказала? Подождите. Вы, как я полагаю, попросили вызвать ее? И вы первый упомянули о письме?
— Я был уверен, что жена…
— Ну если так, вполне возможно, что она ответила вам утвердительно, чтобы не огорчать вас…
— Она видела, как один из инспекторов сунул конверт в карман.
— Она знает, кто именно? Она описала вам его наружность?
— Нет.
— Она определенно сказала вам, что письмо было в конверте?
Пот выступил на лбу у Жанте, который при каждой реплике чувствовал, что теряет почву под ногами…
— Не вполне определенно, но…
— Послушайте! Нам совершенно незачем, — тем более, что вы являетесь мужем, — скрывать от вас что бы то ни было. Когда вы регистрировали брак, была у вас договоренность об общности имущества? Этот самый вопрос задаст вам завтра утром и начальник.
— У нас нет брачного контракта.
— Следовательно, общность имущества. Если так, все, что вы видите здесь, на этом столе, принадлежит вам.
И он указал на груду платьев и белья.
— Как только формальности будут закончены, вы сможете…
Жанте покачал головой.
— Меня интересует только письмо.
— Мы поищем его. Сделаем все возможное. Совгрен! Посмотри, не затерялось ли письмо среди этих тряпок?
Вошел третий инспектор.
— Как ты кстати, Варнье. Скажи, ты не видел сегодня утром письма там, в «Гардении»? Одна горничная уверяет, что на столе лежало письмо.
— На круглом столике, возле ведерка от шампанского, — уточнил Жанте, чувствуя, что здесь пытаются сделать это письмо как можно более невероятным, никогда не существовавшим.
— Не видел.
Совгрен, ощупав шелковые тряпки, тоже заявил:
— Ни клочка бумаги.
— А в сумочках?
— Ничего, там нет даже удостоверения личности.
— А между тем жена носила его с собой.
— В одной из этих сумочек?
— Нет. В ее собственной.
— А где же та сумка?
— Не знаю.
— Она не оставила ее дома, когда уходила?
— Нет.
— В ней было много денег?
— Несколько сотен франков.
— Тебе бы надо записать это, Совгрен.
— Записал.
— Пометь это и в отчете.
У Массомбра был вид человека, который ждет неприятностей, и он смотрел на Жанте вежливым и в то же время недружелюбным взглядом.
— Будьте уверены, что мы найдем это письмо, если только оно существует.
— Оно существует.
— Раз уж вы здесь, не скажете ли вы, есть у вашей жены родственники?
— У нее есть родители, братья и сестры.
— В Париже?
— В Эснанде, около Ларошели.
— Ты записал, Совгрен?
— Да. Как это пишется?
Он назвал место по буквам.
— А как их фамилия?
— Муссю… Отец — ракушечник.
— А что это такое?
— Он разводит съедобные ракушки на колышках, на берегу моря.
— Вы знакомы с ним?
— Я никогда не видел ни его, ни его жену.
— А где зарегистрирован ваш брак?
— В мэрии II округа.
— Родители не приезжали?
— Нет.
— Они были против?
— Они письменно прислали свое согласие.
— А дочь не ездила навестить их?
— Ни разу за последние восемь лет. А раньше — не знаю.
— А в Париже у нее нет родных?
— Она говорила мне, что есть брат, зубной врач. Он как будто работает где-то в окрестностях.
— К нему она тоже не ездила?
— Насколько мне известно, нет.
— И больше никого?
— Четыре или пять сестер и второй брат — все в Шарант Маритим.