-За что мне это!- послышался ее всхлип и затем рыдания. Я еще никогда не слышал, чтобы она так неистово плакала, мои ноги дернулись в ее сторону, мне вдруг захотелось взять ее на руки и прижать к себе. Захотелось успокоить. Но я вовремя себя остановил. Ей это не нужно, своим появлением я могу заставить плакать ее еще больше, мне стоит позвать Сару, что я и сделал.
Сестренка рванула к Агате без промедлений и завидев, как моя жена изливает душу Саре, я оставил их наедине.
Что с ней происходит? Неужели это все из-за брака? Все так на нее давит? Я настолько невыносим? Или все таки неразделенная любовь?
Нервозность просочилась под кожу и я вошел в комнату, налив себе виски я сел за стол.
Должно ли вообще меня это волновать? Нет. И так проблем выше крыши. Стоит забить. Я вмешаюсь лишь в тот момент, если ее жизнь будет под угрозой. Другое меня не должно волновать.
Просидев за столом какое-то время, я услышал скрип двери и заметил Агату, она зашла в комнату и молча взяв одежду направилась в ванную. Она выглядела подавленной и я не стал отчитывать ее за сегодняшнюю выходку, но я вернусь к этой теме позже.
Через полчаса Агата также молча, ни раз не взглянул в мою сторону, легла в кровать и спустя пару минут послышалось ее равномерное дыхание. Она заснула.
Я встал из-за стола и подошел ближе к ее кровати, осматривая жену, под глазами и на носу были красные следы из-за слез, а губы ее были слегка напряжены и надуты, она напоминала мне обиженного ребенка. Мои глаза упали ниже и я заметил ее раны на пальцах ног, которые виднелись из-под одеяла. Это выглядело ужасно.
-Могла бы хоть обработать- выдаю я спящей девушке и направляюсь за аптечкой. И зачем нужно было танцевать до такой степени, что на пальцах ни одного живого места не осталось? Или все балерины такие? Я не знал как они мыслят и что ими движет, поэтому не мог судить.
Я сел на край кровати и открыл себе доступ к ногам, принимаясь их обрабатывать и наносить лейкопластыри. Я знал, что она крепко спит, кажется это единственное, что я знал о ней, поэтому я не боялся разбудить девушку. Я обработал каждый порез и закончив с делом встал, вдруг осознав, что я только что сделал.
Дерьмо. Какого хрена блять на меня нашло? Я смотрю на спящую Агату и потираю веки. Совсем блять умом тронулся! Пиздец! Я бросаю коробочку с медикаментами на стол и заваливаюсь в стою комнату. Это был просто рефлекс и оно понятно, я также за сестрами ухаживал в детстве, ничего лишнего.
Я приковываю себя наручниками и удобнее ложусь на кровати, но сна не было ни в одном глазу, я шесть часов пролежал, глядя в потолок и старался не думать о девушке, что мирно спала через стену.
Агата
Утро наступило быстро, яркие солнечные лучи вырвали меня из сна и я присела на кровати, чувствуя адскую боль в колене. Я мгновенно потянулась к тумбе и приняла сразу два обезбола, кажется они теперь со мной до конца жизни.
Мое колено не вылечить, доктор сказал забыть о балете, ведь максимум, что он может сделать, так это избавить меня от боли и убрать хромоту, но к балету мне никогда не вернуться. Его слова словно вырвали частичку моей души, на миг я словно потерялась в пространстве, и задумалась, что будет дальше? Я жила и мечтала о танцах, у меня была единственная мечта и теперь ее отобрали. Теперь у меня не было смысла в жизни, цели, я не понимала, для чего мне еще жить.
Меня окутывает холодная дрожь и я пытаюсь успокоиться, чтобы снова не разреветься. Я встаю и мои глаза падают на ноги, где я замечаю кучу пластырей. Вчерашняя ночь была словно в сумбуре, но я четко помню, как Сара успокаивала меня, пока я танцевала в последний раз в своей жизни. Врач строго запретил мне заниматься балетом, но я должна была оттанцевать свой последний танец. Я должна была попрощаться со своей мечтой.
Я танцевала словно бесконечность, пытаясь не думать о боли, блокируя ее удовольствием, но в какой-то момент агония поразила меня с такой силой, что я стала падать все чаще и чаще, пока и вовсе не опустила руки. Тогда я поняла. Что это конец. Мои мечты были разрушены вдребезги.
Я вновь смотрю на пластыри, небрежно наклеенные на пальцы и это заставляет меня улыбнуться. Видимо Сара обработала, позже отблагодарю ее и попрошу прощения за то, что она увидела меня в таком состоянии. Я не хотела, чтобы она видела меня такой, но я была благодарна ей за поддержку.
Дверь в комнату Луки была приоткрыта и я заглянула внутрь, как всегда пусто, во сколько он просыпается? Было восемь утра, а его уже нет. Кажется он и вовсе не спит.