— И что у вас такое? — сухо спросила она.
Кросс перестал улыбаться, почувствовав в ее голосе холодок.
— Труп женщины в машине. Машина здесь, скорее всего, еще с вечера, но во всяком случае, не с раннего вечера. В девятнадцать здесь разгружали прибывший транспорт из Толидо — грузчики клянутся, что набережная еще была пуста.
— Время смерти установлено?
Кросс глянул на нее странно.
— Время смерти по состоянию трупа установить очень трудно… собственно, вы сейчас увидите. Это хорошо, что вы приехали так быстро, труп еще не увезли. Идемте.
Могли бы научиться устанавливать время смерти по состоянию трупа, сварливо подумала Скалли, но сдержалась.
— Личность жертвы? — отрывисто спросила она. Молдер, как всегда поначалу, отмалчивался. Она уж привыкла к этому; если бы он вдруг сейчас подал голос, она бы порядком удивилась.
— Мы нашли сумочку рядом с телом, в ней обнаружились права на имя Лорен Маккалви. Но, честно говоря, мы не уверены, что это она.
— Детектив, я не понимаю, — широко шагая рядом с грузным, одышливым Кроссом, не выдержала Скалли. — Так трудно сравнить фото на документе и лицо погибшей?
— Да, довольно трудно, — промямлил Кросс.
— Труп сильно обезображен? — догадался Молдер.
— Не то слово…
Они остановились возле длинного черного мешка, лежавшего на носилках возле амбулаторной машины. Кросс с очень напряженным лицом наклонился над мешком, кончиками пальцев вцепился в замочек молнии. Чувствовалось, насколько ему не по себе. Он с хрустом потянул язычок.
— Матерь Божья… — пробормотала Скалли.
То, что находилось в мешке, было довольно трудно назвать просто трупом. Даже просто обезображенным трупом. Облитое какой-то отвратительно пахнущей слизью красное голое мясо, приблизительно напоминавшее по форме человека… и кое-где из него торчали, смутно белея в слизи и кровавой жиже, кости. Лобная… челюстная…
— Ее словно в кислоте держали, — сдавленно сказал Кросс; он старался не дышать.
— Интересно, — сказал Молдер и поспешно отвернулся. Стал глядеть на озеро и небоскребы на той стороне Кайахоги. Озеро сверкало под солнцем. Небоскребы грызли прозрачное, как лед, осеннее небо.
— Хорошо, что мы успели вовремя затолкать ее в мешок. Тело разлагалось буквально на глазах. Когда мы ее нашли, эту Лорен, она еще была не такой. Не совсем такой.
— Интересно, — мучительно стараясь взять себя в руки, повторила Скалли вслед за напарником. Других слов у нее сейчас просто не нашлось. — Что же вызвало смерть?
— Пока ничего нельзя сказать.
Молдер тоже справился с собой. Отвернулся от безмятежного озера, вынул из кармана маленькую пробирку и лопаточку для взятия проб, наклонился — лицо его окаменело — и сделал соскоб слизи. Стряхнул полупрозрачный, липкий и клейкий даже на вид комок в пробирку и плотно ее закрыл.
Скалли покосилась на напарника с неподдельным уважением. Ей самой, чтобы заставить себя дотронуться до этого, понадобились бы еще минуты две.
— Эта слизь… — проговорила она. — Вы не нашли ее где-либо еще в машине? На ковриках, на обивке?
— Нет, — отрицательно качнул головой Кросс. — Больше нигде.
— Значит, она была только на теле жертвы?
— Получается, так.
— Женщина была в машине одна?
— На первый взгляд — да.
— Следов пребывания другого лица…
— Насколько можно пока судить, никаких. Теперь вы понимаете, почему мы вас вызвали?
— Да, — кивнул Молдер, а Скалли лишь горько усмехнулась.
Кросс смотрел на них, переводя взгляд со Скалли на Молдера и обратно, словно рассчитывал тут же, не сходя с места, услышать от них объяснение. Подождал, потом все-таки спросил:
— Вы представляете, что тут произошло?
— Нет, — честно ответил Молдер. — Пока нет.
Похоже, Кросс сразу утратил к ним интерес. Он коснулся двумя пальцами виска и сказал:
— Тогда прошу простить. Мне нужно…
— Мы вам позвоним, детектив, как только нам удастся выяснить что-то конкретное, — не дослушав, сказала Скалли. Кросс, похоже, лишь этого и ждал.