— Микаэль, ну зачем вы так агрессивно, — Учитель недовольно поморщился. — Грязь недостойна вашего гнева. Она достойна только того, чтобы быть стертой. Убранной.
— Не достойна, говорите? Сколько мы с вами вместе за ними гонялись? А сколько до нашей встречи гонялись, по отдельности? Сколько здоровья и вы, и дети оставили в этой погоне, сколько слез, сколько нервов? Сколько времени эта грязь морочила нам голову и издевалась над нами? А сейчас?! Сейчас они взяли разменную фигуру, того же рыжего идиота, и использовали его, как топливо, для того, чтобы снова оставить нас в дураках!
— Да что вы такое говорите!..
— Да что слышите, то и говорю!!! — рявкнул Стовер. — Сколько можно быть бесхребетным слизнем? Сколько можно терпеть унижения — и от кого? От этой вот мрази?! Учитель, в наших силах, в нашей власти это все изменить! Мы должны… нет, мы обязаны завершить то, что начали. Завершить — сами! Это уже дело чести.
— Ну, может быть, — сдался тот. — Может, вы и правы. Хотя мне, честно говоря, теперь кажется, что…
Он осекся, потупился.
— Договаривайте, — приказал Стовер.
— Ну, раз они сбежали… может, так надо? Может, такова воля Единого? Может, не надо за ними больше гоняться?
В углу меленько, по своему обыкновению, захихикал палач.
— Смеетесь, дядя Миша? И что же веселого? — поинтересовался Стовер.
— А ничего, милые, ничего. Просто уж очень вы раскипятились. А он уж очень сильно испугался. Зря боитесь, уважаемый, — палач пересел поближе к Учителю, положил руку ему на колено, другой рукой взял за подбородок и развернул к себе. — Не бойтесь. Микаэль, он, может, и крут, и не кажется этаким добрячком, но зато понимает, о чем говорит. Мы, знаете ли, были там, на этой станции, несколько дней. Так вот, дорогой Учитель. Там не просто грязь, там нечисть.
Палач говорил тихо, но весьма убедительно — Стовер мысленно этот подход одобрил.
Верно! Ведь ни Учителю, ни детям, да и вообще никому из неофитов правду о заложниках станции никто не сказал. Сейчас можно использовать это к своей выгоде.
Ай да палач. Интересно, как он развернет ситуацию дальше?
— Трое из тех, кто там находится — это Контролирующие. Самые, так сказать, яркие представители грязи, каких можно себе представить. Еще один — их приспешник, который, по всей видимости, работает на них за очень большие деньги. Контролирующие, они ведь воруют все и везде, все гребут под себя — думаю, достаточно посмотреть на эту станцию, чтобы понять, что я говорю правду.
Учитель покивал.
— Еще один — работает при них охранником и, что греха таить, я его немножко потрепал.
— Почему?
— Так он напал на меня первым, — развел руками палач.
Вот сволочь!.. Ведь правду говорит! Снова и снова — правду! Оплачивалась ли работа Ри в качестве пилота? Скорее всего, нет, но Стовер не сомневался — Контроль, если для станции все сложится удачно, в долгу не останется. Оплачивалась ли работа Ита в качестве охранника? Точно так же — расплатимся, когда дойдем.
— Напал на вас? — с ужасом спросил Учитель. У него в голове, видимо, не укладывалось, как вообще можно напасть на такого милого беззащитного человека, как добрейший дядя Миша.
— Напал, — горестно подтвердил палач. — Только при этом не учел, что я тоже не лыком шит и подготовлен хорошо. Подрались немножко…
— И чем дело кончилось?
— Руку я ему вывихнул, да поцарапал слегка, — засмеялся дядя Миша. — Что ж я, зверь какой — мальчишку убивать? Он, думаю, по молодости да по глупости в это все попал… хотя, гермо ведь… черт их разберет… Может, и нарочно… В общем, там были эти двое. Ну, и еще один. То самое расходное мясо.
— Кто? — не понял Учитель.
— Мясо, — с отвращением сказал палач. — Которое час назад и пустили грязи на корм. Парень там с ними был, тоже не человек, гермо. сумасшедший, больной на голову. Видимо, они его с собой для того и таскали, чтобы, если когда совсем край будет, так вот спастись.
— Они убили сумасшедшего? — с ужасом выдохнул Учитель. — Больного?!
— Ну, вы же сами видели, — подсказал палач. — То, что со станцией происходило, это ж… это только на крови работает. Вернее, на человеческих жизненных силах.
"Во врет, — подумалось Стоверу. — Даже я, даже при всем моем опыте в жизни так врать не сумею. Ну, палач… ну, подлец… обожаю таких".
— Неужели им совсем не стыдно? — глупо спросил Учитель.
— Наверное, нет, — поддержал палача Стовер. — Да и зачем им это? Чего им стыдиться? Они, наверное, даже гордятся сейчас.
— Чем?..
— Ну как это чем? Считай, из рук смерти вырвались… — Стовер выразительно посмотрел на Учителя и решил добить его окончательно. — Выбросили, небось, труп в пространство, да закатили пьянку на радостях.
Учитель закрыл глаза, и откинулся на спинку кресла. Губы его беззвучно шевелились — видимо, он читал какую-то молитву. В дверь деликатно постучали, вернулся Ими-ран.
— Входи, мальчик, — позвал палач. — Ну, как наши успехи?
— Брат Хал и с сестра Нудга согласны, — чуть запыхавшись сообщил Ими-ран. — Учитель, с вами все в порядке?
— Да, мой мальчик. Ими, присядь с нами, пожалуйста, — попросил тот слабым голосом. — Говорят, что устами невинного ребенка глаголет Единый. Ими-ран, дорогой мой… сейчас Микаэль сообщил мне вещи поистине чудовищные, — голос Учителя дрогнул. — Помнишь, как мы с тобой спасали дерево, там, в лесу?
Ими-ран кивнул.
— Помнишь, мы говорили, что сборщик — очень плохой человек?
Снова кивок.
— Ну вот, мой мальчик… Оказывается, станция сейчас ушла благодаря тому, что люди, на ней находившиеся, совершили еще более страшный поступок. Мало того, что они уничтожили случайно три корабля… они еще злонамеренно убили больного человека, чтобы спастись самим.
Ими-ран молчал.
— Оказывается, явление, с которым мы имеем дело, еще страшнее, чем я предполагал. И теперь я понимаю, почему Великий потребовал, чтобы мы уничтожили станцию и ее пассажиров. И понимаю, почему уважаемый Микаэль тоже хочет…
— Я понимаю, Учитель, — Ими-ран покивал. — Я подготовлю команду. Только… пожалуйста, возьмите нас на беседу со Старшими Братьями тоже! Мы… мы готовы идти куда угодно, но очень просим, чтобы и нас…
— Мальчик, если они позволят, конечно, возьму, — пообещал Учитель. Он был печален, но уже деловит и собран. — Иди, расскажи остальным.
— А кого они убили? — спросил Ими-ран.
— Микаэль, у вас есть какая-нибудь запись? — спросил Учитель.
— Есть, — кивнул Стовер. Отлично, вот это просто отлично! Хочешь подтверждения моих слов, дорогой неофит? Сейчас получишь…
В воздухе перед ним развернулась картинка — зал секторальной станции в тот момент, когда Стовер и его команда входили внутрь через открытый искином от катера проход. Картинка приблизилась, и замерла. Стовер выделил фрагмент, где был Скрипач, и максимально приблизил.
— Вот этого, — указал он. — Вот этого они убили.
Момент Микаэль выбрал, что говорить, один из самых удачных — у Скрипача было растерянное, испуганное, совершенно детское лицо.
— Но он же человек, — с легким удивлением сказал Учитель.
— Только внешне, — успокоил Стовер. — На самом деле у него от человека не очень много.
— Расскажите про гермо и про рауф расскажите, — попросил посерьезневший палач. — Расскажите, Микаэль. Это будет хорошим уроком… лекарством от излишнего альтруизма.
* * *На деле все оказалось значительно сложнее. И заняло не часы, как рассчитывал Стовер, а дни.
Сначала Старшие братья наводили порядок, разгоняя мешанину из кораблей по правильным локациям. Стовер заметил, что из кораблей, находящихся в пределах видимости, формируется, ни много, ни мало, а три весьма обширных флота. Потом оказалось, что это — не флоты, это всего лишь флагманы, а флоты будут уходить не отсюда, а из других локаций.