— Сумасшедший и сам не знал, что сидит у него внутри и что управляет им. Я понял это слишком поздно. Как только понял — тут же приказал уничтожить это средоточие зла. Но мы не успели, дети мои. И это — снова моя вина. По милости своей я поддался на их просьбу дать час на прощание. Не надо было давать этого часа! Я страшно виноват, страшно!
— Что же сделал этот дьявол? — подался вперед брат Хал.
— Добрый мой брат Хал, ты можешь и сам догадаться. Зло всегда боролось с добром. Всегда старалось его уничтожить, исказить. Единый, истинный его образ, есть средоточие добра — и тот, кого я принял за сумасшедшего, сумел обманом взглянуть на добро моими глазами. И возвеличить, и уничтожить можно лишь тогда, когда знаешь истину. Понимаешь, что произошло? Понимаешь, что может еще произойти?
Брат Хал кивнул, впрочем, без особой уверенности. Туповат, что с него взять. Временами вроде бы неплохо соображает (Стовер имел возможность в этом убедиться), но временами — просто-таки поражает своей недалекостью. Остальные неофиты, впрочем, немногим лучше.
— Имея у себя образ Единого, зная, как он вошел в этот мир, зная, как мы несем добро, зло сумеет воздействовать своим обманом на самые уязвимые наши точки. Зная истину, ее можно исказить, извратить. А именно это и нужно дьяволу! Поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы не допустить такого развития событий.
Все закивали.
"Чушь какая-то, — мелькнула у Стовера неприязненная мысль. — Какие, к черту, уязвимые точки у абсолютного добра? Впрочем, как я погляжу, данная трактовка всех устраивает".
— Уважаемый Микаэль, — вдруг сказал Великий. Стовер невольно вздрогнул. — Я вижу, что мои слова вызывают у вас сомнение и недоверие. Мало того, что вы до сих пор сомневаетесь в благости нашего дела, но вы и сейчас подвергаете мои слова сомнению. Я прошу вас — если у вас что-то есть, то скажите об этом прямо. Я не хочу недомолвок и обмана. Говорите, пожалуйста. Мы слушаем. Мы ждем.
"А вот это действительно лихо, — с невольным уважением подумал "уважаемый Микаэль". — Жаль, что палача тут нет. Он бы стоя аплодировал за такое использование телепатии".
— Что ж, хорошо, — кивнул он. — Да, у меня действительно есть сомнения. Но не в ваших словах, Великий, а в сути этих слов. Мне кажется, что сказанное вами вполне можно выразить не столь эмоционально. Можно сделать это с помощью теории.
Великий кивнул и улыбнулся — открыто и доброжелательно.
— Можно, — согласился он.
— У меня получается следующее. Твари, которые шли на секторальной станции, попросту нагло обокрали вас. Обокрали и сбежали с краденым. Если отвлечься от эмоциональной стороны вопроса, остается итог — украденное нужно вернуть, а станцию и ее экипаж — уничтожить, потому что их существование стало небезопасно не только для Братства, но и для остальных живущих. Я прав?
Великий снова кивнул.
— Я, может, и не дошел еще до сути вашей веры, но опасность для мироздания осознаю целиком и полностью, — заверил Стовер. — Но на одну и ту же вещь можно смотреть с разных сторон, суть от этого не меняется. А суть проста — станции на этом свете явно не место.
— Да, вы правы, уважаемый Микаэль, — опять улыбнулся Великий. — Смотреть действительно можно по-разному, а правда все равно всегда одна.
— Скажите, Великий, а все-таки… что именно они украли у вас? — Стовер подивился собственной наглости, но, в принципе, терять ему было нечего. — Я вам верю, что это что-то важное. Но я не понимаю, что именно. И мне было бы значительно проще жить, знай я, что я буду искать.
— А вы будете искать? — пристально посмотрел на него Великий.
— Разумеется! Конечно, буду!.. Тут и думать не о чем. Искать я буду в любом случае и уничтожу эту заразу при первой же возможности. Но я хочу знать, ради чего я и моя команда станем рисковать собой.
— Если вы хотите теоретического обоснования, то вот оно. Есть, если вам угодно, алгоритм, сообразуясь с которым пришел в наш мир Единый. Была последовательность его действий, были люди, которые помогли ему, облегчили его путь. В момент входа в мир Единый на тысячную долю секунды был уязвим. Он был открыт миру полностью, а мир был открыт ему. Поверьте, это была поистине божественная и великая картина…
— И эту картину у вас украл этот псих? — с сомнением спросил Стовер.
— Не псих, уважаемый Микаэль. Не псих, а дьявол, сидевший у него внутри. И сейчас, я думаю, они стремятся туда, где находится средоточие дьявола, чтобы…
Великий не договорил, осекся. На лице его появилась вселенская скорбь. Сестра Нудга снова тихо заплакала. У Стовера заломило зубы от этой патетики, но он все-таки сдержался.
— Микаэль, у вас нет мысли — куда они могли отправиться? — спросил Великий.
"Сволочь! — мысленно выругался Стовер. — Так я тебе и сказал. Хотя… почему бы и нет?"
— Мысль есть. Моя команда и я считаем, что станция ушла на территорию так называемого Ордена Аарн, — сообщил он. — Дьявол этот рыжий сумасшедший или не дьявол, но от того, что он сделал, он очень сильно пострадал, если не погиб. Вернее, пострадала его физическая оболочка. Экипаж станции обязательно попытается его спасти, в этом я не сомневаюсь. Но умения и знания им для этого не хватит. Значит, они пойдут туда, где им сумеют оказать необходимую помощь.
"Вот и отлично. Пусть Братство бодается с Аарн, а мы в это время тихонько пойдем туда, куда нам надо, и возьмем то, что желаем, — Стовер продолжал невозмутимо смотреть на Великого. — Тем более, что я сказал правду — озвучил им предположение Агора. Просто не целиком".
— Значит, вы считаете, что станция ушла в ту нечистую вселенную, — медленно сказал Великий. Задумался. — Да, в этом присутствует смысл…
— У меня есть встречное предложение, — продолжил Стовер. — Скорее всего, станция на территории Ордена. Но существует небольшая вероятность, что она может оказаться где-то еще. Поэтому… я прошу вас, Великий, о милости. Разрешите моей команде самостоятельно поискать станцию. И отрядите нам в помощь корабли. Немного. Двух-трех будет достаточно.
Великий смотрел на Стовера серьезно и пристально, и вот тут он понял — игры закончились. Тварь (а то, что Великий — не человек, Микаэль понял почти сразу) хотела жить. И понимала — чтобы жить, надо цепляться за любую возможность. Ни Стовер, ни его команда, конечно, не представляли для нее угрозы (пока), но сейчас тварь искала любую лазейку, любую зацепку…
"Ну? — раздраженно думал Стовер. — Ты же сам понимаешь — со мной пойдут неофиты. Если я что-то сделаю не так, они тут же сотрут меня в порошок. Ты ничем не рискуешь. Ничем! Соглашайся же!.. Давай! Может быть, мы с тобой и разные, но одно общее у нас есть — мы оба хотим жить и готовы землю зубами грызть для этого. Соглашайся! Вероятность того, что мы найдем станцию первыми, исчезающее мала, и радость победы скорее всего достанется не нам, можешь не переживать на этот счет".
— Хорошо, — твердо сказал Великий. — Я принимаю ваше предложение, уважаемый Микаэль. С вами отправятся три корабля. Пойдет брат Хал, пойдет сестра Нудга, и пойдет Учитель. Сначала, конечно, отправятся флоты…
"Ну, разумеется, — сардонически усмехнулся Стовер. — Вдруг вкусная конфета валяется под самым носом, а найдем ее первыми мы? Это никуда не годится. Конфеты раздаются по старшинству, как заведено".
— …потом, по истечении семи дней, отправитесь вы. Дети мои, — в голосе Великого снова зазвучала прежняя медовая благостность. — Надеюсь, вы понимаете, какая ответственность ляжет на ваши плечи и какой опасности вы себя подвергнете. Будьте предельно осторожны и внимательны. И попробуйте объяснить будущему нашему брату Микаэлю, что не нужно искать двойное дно там, где его нет, — он светло улыбнулся и едва заметно подмигнул Стоверу. — Открою вам еще одну тайну. Я и сам буду искать этих проклятых. И положу на это столько сил, сколько у меня есть.
"Вот это номер, — Стовер задумчиво посмотрел на Великого, тот ответил ему безмятежным и добрым взглядом. — Интересно, как?"