— Райли? — Эли хватает меня за руку и трясет. — Просыпайся, мы на месте.
Я распахивают глаза, и в тот момент, когда я смотрю на Эли, он дергается, открывает рот, клыки вылезают, и он бросается на меня.
Часть 3: Злая воля
Для меня все это в новинку. Я имею в виду, знаю, что Рай и Сету это не в новинку, но они работают вместе гораздо дольше, чем я. У них было время привыкнуть. У них есть силы. Будто… они уже не совсем люди. Я. Стопроцентный. Человек. Что означает уязвимость в энной степени, и это пугает меня. Я боюсь потерять Рай и Сета, и я боюсь… монстров. Того, что они могут со мной сделать. Люк обещает защитить меня, и я ему верю. Но кто защитит Райли? В последнее время она сама не своя. Нисколько. Она… злобная. И в ее взгляде есть что-то, что кажется мне, не знаю, хищным. Я не понимаю, что с ней происходит, но молю Бога, чтобы все это поскорее закончилось. Знаю, наша жизнь никогда не вернется в нормальное русло, но я не возражаю, если мы будем настолько близки к нормальному, насколько это возможно.
— Никсинния Фостер
— Райли?
Я моргаю, и лицо Эли становится нормальным.
— Да?
Он рассматривает меня дольше. Внимательно изучая.
— Мы на месте.
Ночной воздух окружает нас, окутывая темнотой, в которой нет уличных фонарей. Я моргаю. Мы на станции «Амтрак», рядом с 516-м поездом. Эти галлюцинации начинают доставать меня до чертовой задницы.
— Ладно, давайте сделаем это. — Я отстегиваюсь и вылезаю из джипа. Риггс уже стоит у капота.
Он делает глубокий вдох, затем запрыгивает на капот. Он смотрит сначала на Эли, потом на меня.
— Я чувствую их запах.
— Что ж, тогда пошли, — говорю я с гораздо большим энтузиазмом, чем чувствую на самом деле. Теперь, когда Эли не может читать мои мысли, я снова начинаю привыкать скрывать свои истинные чувства. Опасно. Серьезно опасно.
«Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но я, конечно, могу поделиться своими мыслями с тобой. Так же, как и ты. Так что, если я тебе понадоблюсь, Райли, ради бога, позови меня.»
Пораженная его внезапным проникновением в сознание, я смотрю на Эли через плечо. Это совпадение, что я думаю о его неспособности читать мои мысли и его странные мысли?
— Хорошо.
«Я серьезно».
«Я тоже».
— Так лучше, — говорит Эли. — А теперь пошли.
Мы втроем выходим в ночь. Около девяти вечера, припарковав джип на неиспользуемой полосе технического обслуживания, мы осматриваем груду металла, осматриваем двор, старые железнодорожные вагоны, неиспользуемые пути, сараи с инструментами. Вдалеке, на главном вокзале станции Амтрак, слабо светятся огни. Я слышу, как внутри разговаривают люди, которых, по-видимому, было немного. Некоторые ждут поезда. Некоторые встречают пассажиров. Все занимаются своими обычными делами.
Никто не знаком с необычными созданиями, которые крадутся в ночи.
На железнодорожной станции полно теней, и Эли ведет нас к ряду пустых вагонов. Мы одновременно раскачиваемся и цепляемся за стенку ближайшего к нам вагона, пока не приземляемся на крышу. Дует ветер, и я улавливаю запах чего-то мертвого. Может быть, кролика? Я могу сказать, что он давно мертв. Вонь просто тошнотворная. Меня едва не тошнит.
Эли стоит, силуэт. Он поворачивает голову, наклоняет ее, и мы с Риггсом без слов следуем за старшим Дюпре, который начинает перепрыгивать через вагоны поезда. У Эли ночное зрение… он может видеть практически все, на любом расстоянии. У него острый слух, но не такой острый, как у меня. И обоняние у него не такое специфическое, как у меня.
Я чувствую их. Они здесь. Их трое. Я принюхиваюсь. Они только что поели.
«Через двор налево, за хозяйственными сараями».
Эли не задает мне вопросов; он даже не смотрит на меня и не обращает внимания на мои слова, которые пришли ему в разум. Вместо этого он спрыгивает с вагона и идет в указанном направлении, затем сворачивает налево за ангары. Я направляюсь направо. Риггс в двух шагах позади меня. Мы бесшумно перепрыгивали через штабеля железнодорожных шпал, стальных балок, грузовых трейлеров. Через несколько секунд мы оказываемся в лабиринте из металла и дерева. Вдалеке раздается гудок ночного поезда на Чикаго, который отправляется в девять тридцать. Нет, я не могу определить пункт назначения по свистку. Я погуглила расписание поездов на своем iPhone.
Впереди нас, между двумя грузовыми трейлерами, лежат новообращенные. На земле неподвижная куча, которая, без сомнения, не так давно была живой. Запах, исходящий от мертвого человека, вызывает у меня тошноту, и я внезапно понимаю, что это не гниющая плоть или разложение. Следы оставшейся крови застарелые. Застойные. Мертвые. Это просто душит меня.