— Минутку, мисс.
Я поворачиваюсь и вижу симпатичного полицейского. Он среднего роста и телосложения, с темными, коротко подстриженными волосами и большими голубыми глазами. Он криво улыбается мне.
— Прости. Я, э-э, в общем, подумал, не могла бы ты, понимаешь? — Он смотрит на свои ноги и бормочет: — Дерьмо. — Он смотрит мне в глаза и снова улыбается. — Я пытался привлечь твое внимание. — Он кивает головой в сторону «Ниддрис». — Я, Шон. Я, э-э, не хотел бы показаться таким прямолинейным, но заметил, — он собрался с духом и встретился со мной взглядом, — что ж, с тобой было приятно поговорить, вот и все.
Я встречаюсь взглядом с его широко раскрытыми голубыми глазами. Я никак не могу прийти в себя от того, какой очаровательный у него шотландский акцент. Даже сейчас он меня завораживает. У Шона он чуть гуще, чем эдинбургский. Может, из Глазго? Милый.
В другой жизни я бы улыбалась как дурочка и хлопала ресницами. Шон красивый парень, уверенный в себе, обаятельный. И, к счастью, самый обычный. Но я не обычная девушка.
Шон не сможет со мной справиться.
Но вместо того, чтобы отшить его, я протягиваю руку. Я не могу с ним встречаться, но дружеское общение в «Ниддрисе» время от времени не повредит. Я улыбаюсь.
— Сидни, приятно познакомиться.
Он улыбается и пожимает мне руку.
— Ого, американка. — Он кивает в сторону «Ниддриса». — Не могли бы мы отойти? Я бы подошел к тебе раньше, но я немного стесняюсь…
Сильные пальцы сжимаются на моей руке, и я сразу понимаю, кто здесь. Шон поднимает взгляд над моей головой, прямо за моей спиной.
— Она со мной, — низкий голос Габриэля вибрирует надо мной.
Шон бросает на меня взгляд, словно ища одобрения по поводу собственнической хватки, которую новичок оказывает на меня. Я слегка улыбаюсь ему, он пожимает плечами и улыбается в ответ. Его голубые глаза затуманиваются от поражения.
— Ладно. Тогда увидимся, Сидни. — Он поворачивается и идет обратно в «Ниддрис».
Габриэль разворачивает меня, притягивает к себе и прижимается губами к моему уху.
— Ты опоздала. — Его слова касаются моего уха, и я вздрагиваю. У него есть эта способность — выводить меня из себя, — но я никогда не позволю ему узнать об этом.
Ловкими пальцами он распахивает мой плащ и перекладывает мой клинок со своего плеча на мое бедро. Его ртутные глаза не отрываются от моих, пока он пристегивает маленькие ножны с дратанским серебром к петлям на моих брюках и застегивает пальто.
— Пошли.
Он поворачивается и идет по тротуару, а я следую за ним. Габриэль держится настороженно, хотя никто, кроме меня, этого не замечает. Я провела почти целый год в его ежедневном обществе. Я знаю его жесты, его привычки, и я знаю, когда он в состоянии повышенной готовности, когда его тело на пределе. Как сейчас.
Мы петляем по улицам Старого города. Замок освещен и величественно возвышается на скале, на которой был построен. Во время моего обучения, когда я изучала каждую улицу, каждый закуток, каждый паб, клуб, бизнес-центр и достопримечательность, замок был для меня центром внимания, путеводной звездой, маяком. Он по-прежнему служит мне.
И теперь я знаю улицы Эдинбурга как свои пять пальцев.
При каждом шаге лезвие дратана касается моего бедра, и я застегиваю только верхнюю пуговицу пальто, оставляя две последние расстегнутыми. Если мне нужно вытащить оружие, это нужно сделать быстро. Я должна быть готова. Всегда готова…
Мы уже на окраине Старого города, и Габриэль сворачивает налево и спускается по потрескавшимся каменным ступеням между тесными кварталами Пиппинз Клоуз. Здесь холодно, серо и безлюдно. Не заброшено, просто пусто. Сейчас здесь никто не живет.
Никто, кроме мертвых.
Я с трудом сдерживаю улыбку, когда иду за большим Габриэлем. Он занимает все пространство, и ему приходится поворачиваться немного боком, чтобы поместиться как следует. Я знаю, это его тоже раздражает. Это заставляет его чувствовать себя уязвимым, будто он не может полностью защитить меня, если возникнет необходимость. Но только я знаю это.
Я прижимаюсь к стене и продолжаю идти по узкому проходу, спускаюсь еще на пару ступенек, прежде чем оказываюсь у одинокой двери. Воздух сотрясается от грохота, доносящегося из соседнего ночного клуба, и раздается смех. Но он доносится с нескольких улиц дальше. Никто, кроме Габриэля, не знает, что я здесь. И никто, кроме нас, не знает, что должно произойти. На мгновение я вспоминаю Шона, того симпатичного полицейского из «Ниддрис». Не могу не задуматься, что бы он подумал, если бы узнал.
Габриэль останавливается прямо перед дверью и смотрит на меня своим всегдашним глубоким взглядом. Его длинные, почти черные волосы зачесаны назад и влажны от дождя. Длинная прядь падает ему на щеку, но он не обращает на это внимания. Свет от уличного фонаря пробивается сквозь занавеску и падает на часть его лица, оставляя другую часть в тени. Он великолепен и бессмертен, смертоносен и так сексуально заряжен, что воздух гудит от этого.