— Водитель потом за мной приедет. А пока мы и сами долетим до «Сытого Папы». Куда сядешь? Вперед, назад?
— Я сзади сяду. Так привычнее.
— Отдохни пока, трудяга. Полчаса у тебя есть.
За это время ей удалось отогнать грусть из-за неудачного вечера пятницы, но спорить не имело смысла. А потому она просто смотрела на город, который был заметен снегом. Машины не успевали убирать улицы, по обочинам которых уже выросли горы-сугробы.
— С прошедшим днем рождения тебя, Сергей Валентинович.
— Не напоминай. Что-то тяжко пришлось. Знаешь, самое обидное, когда празднуешь его с теми, с кем надо пить, но нельзя пьянеть.
— Как разведчик.
— Да, похоже… — кивнул он головой. И после длительного молчания, когда каждый из них думал о своем, продолжил. — Смотри-ка, сколько народу! Сегодня весь наш выпуск приглашен, все классы. Человек пятьдесят будет, минимум.
— Ужас. Я всех и не вспомню.
— Да и я тоже. Кстати, и директор школы придет. А нашего Петровича не будет: ему нельзя волноваться после операции.
— Да, я знаю. Заходила к нему в школу перед этим. Был бодрячком.
Припарковав машину, Сергей повернулся к Бэле и сказал:
— Все, Черкес. Это с тобой можно быть самим собой. А сейчас я буду руководителем и организатором. Ты отдыхай сегодня. Если что, мой водитель тебя отвезет, когда надо будет. На всякий случай, я здесь еще на неделю; у родителей остановился.
— Все поняла. Спасибо, Сережа.
Наверное, это был единственный нормальный разговор за вечер. А дальше началось все, как обычно: кто, где, с кем, за сколько, когда, куда, зачем?
«Каждый год одно и то же, — думала она, наблюдая, как обсуждают свою жизнь те, кто давно не виделся, хвастаются, жалуются, обмениваются номерами телефонов, и может быть, даже когда-нибудь созвонятся. — Я половину людей тут не помню. Пришли даже те, кто покинул школу после девятого класса. Зачем я-то здесь?»
Бэла немного поела, выпила сок и теперь посматривала на полутемную часть зала, где уже кружились парочки, что-то нашептывая друг другу. У нее же в мыслях была лишь одна надежда — незаметно исчезнуть с этого праздника. Вдруг рядом с ней раздался мужской голос:
— Можно тебя пригласить на танец?
Бэла узнала говорившего с ней высокого худощавого молодого мужчину: это был Егор Жданов из параллельного. Одно время в выпускном классе она подозревала, что он посматривает в ее сторону несколько более заинтересованно, нежели остальные ребята. Даже несмотря на то, что тогда у нее был парень.
«Ключевое слово — был», — подумала девушка, подавая ему руку и выходя с ним танцевать.
— Как живешь, Бэла? — спросил Егор.
— Нормально живу. Да мы же с тобой часто видимся в заводоуправлении. Почему ты там меня не спрашиваешь о жизни?
— Я простой электрик, — его язык заплетался все сильнее, и ей стало отчетливо понятно, что он сильно перебрал, — а ты юрист!
— И что? Нельзя просто поговорить?
— Бэлка, — вдруг горячо и торопливо зашептал он, наклоняясь к ней и чуть не плача, — я так перед тобой виноват, если бы ты знала! Так виноват!
— Егор, ты о чем? Да мы с тобой и не пересекались никогда. Может, тебе лучше домой поехать?
— Нет! — раскачиваясь и уже держась за нее, продолжил мотать головой Егор, — Я должен признаться. Столько лет чувствую себя негодяем. Я виноват, понимаешь? Виноват перед тобой. И перед Славкой.
Бэла остановилась, глядя огромными глазами на шатавшегося перед ней человека, который задел ее за самое больное.
— А каким образом здесь Слава фигурирует? — строго спросила она.
Вытянувшись во все свои сто семьдесят сантиметров вместе с каблуками, Бэла ждала ответа. Русые волосы длиной до плеч, строгий, цвета «мокрого асфальта» брючный костюм в сочетании с белой блузкой и взгляд серых глаз — все это «стальное» царство несколько отрезвило Егора. Он уж и хотел бы закончить разговор, но на их пару обратили внимание те, кто находился рядом и слышал вопрос Бэлы.
— Да ладно тебе, Бэлка! — то ли заныл, то ли засмеялся Егор. — Я забыл, что хотел сказать.
Она помолчала немного, вернулась к столу за своей сумкой и пошла к выходу из зала.
— Черкес, — позвал ее Сергей, — ты уже уходишь? Так рано? Машина нужна?
— Нет, я прогуляюсь до остановки. Потом увидимся.
Бэла уже оделась и была у входной двери, когда к ней снова обратился Жданов:
— Тогда он передал тебе записку. Его отца срочно переводили в какую-то другую летную часть, и они должны были собраться и уехать за несколько часов. Славка не мог сам прийти, попросил, чтобы я тебе… А я не отдал. Он ждал на вокзале до последнего… Ты мне тоже очень нравилась.