Первые робкие поцелуи, походы на вечерний сеанс в кино, все те же тренировки, планы на будущее, которое виделось общим. После новогодних праздников в выпускном классе Бэла почувствовала, что Слава стал более угрюмым, напряженным, что-то скрывал от нее. А прямо перед ее днем рождения просто исчез, со всей семьей. Его отец был военным, его часто перебрасывали в разные точки большой страны. И не только. Старший брат Славы уже учился в высшем военном. Его Бэла вообще не помнила. А еще отец запрещал младшему сыну иметь телефон: говорил, что он должен быть готов ко всему и всегда, без всяких подручных средств.
Она вздохнула, вырываясь из воспоминаний. Теперь-то было ясно, почему он не звонил, ведь никогда и не спрашивал номер.
— Вряд ли у него были телефоны одноклассников. Зачем я об этом…
Звонок в дверь прервал ее размышления. Часы на стене показывали почти полночь.
Бэла не собиралась открывать дверь: ясно же, что кто-то ошибся. Но этот кто-то оказался очень настырным и продолжал нажимать на звонок.
— Да чтоб тебя! — разозлилась она. — А если бы я спала? И меня вот так разбудили? Ну, держись, тот, кто стоит за дверью!
На цыпочках, что было очень сложно в ее смешных тапках, добралась до темного коридора и посмотрела в дверной «глазок». И опешила. Вот просто замерла, затаив дыхание. А сердце грохотало так сильно, что отдавалось в висках и сотрясало все тело. Бэла не верила своим глазам: это не мог быть он.
«Наверное, я уже сплю, и Славка — всего лишь сон. Но почему он такой взрослый и уставший? Я же его таким никогда не видела. Я схожу с ума… Какая досада!»
— Бэла, открывай дверь, — приглушенно послышался его голос. — Пожалуйста, у меня мало времени.
Она еще раз посмотрела на него: конечно, узнала бы из тысяч, но он сильно изменился. Даже не повзрослел, а постарел. Совсем не выглядел на свои двадцать семь. Мужчина за дверью снова протянул руку к звонку, глядя прямо в глазок. Ей показалось, что он все видит: и недоверие, и смущение, и злость. Эмоции, ощущения, чувства сплелись в один клубок, и чего в ней сейчас было больше, ни за что бы не сказала.
Бэла решительно повернула ключ в замке, нажала на ручку и толкнула дверь. Слава стоял перед ней, не торопясь зайти или что-то сказать. Он не двигался с места, просто окинул ее настороженным взглядом, задержав его на правой руке. Темная бровь чуть изогнулась на мгновение, но так быстро вернулась в обычное ровное положение, что Бэла не была уверена, точно ли видела это движение. При плохом освещении подъезда его глаза казались темными, но она-то точно знала, что они светло-зеленого цвета. Это было странно при его темно-русых волосах и черных ресницах. Под глазами, казалось, образовались черные ямы, небритые щеки ввалились.
— Пустишь? Или муж не позволит? — спросил Слава. — Дети спят, судя по тому, что свет только на кухне включен.
«Он со мной говорит? — недоумевала она. — Какой муж? Какие дети? О чем речь? Ничего не понимаю. Все-таки сон».
Бэла протянула руку и взяла его за рукав кожаного пальто, потянула на себя, как бы приглашая зайти, все еще не веря, что Славка не видение. Он послушно сделал шаг, закрыл за собой дверь, и их окружила тишина пустой квартиры, которая сжимала пространство до маленького пятачка, на котором они замерли. Наконец, хозяйка вспомнила о гостеприимстве и просто сказала:
— Ты знаешь, что здесь и как. Проходи.
— Никто не будет против?
— Не будет, — ответила она, возвращаясь на кухню.
Через минуту послышался звук лившейся в ванной воды, еще через минуту Слава появился в дверном проеме. Он не проходил дальше, стоял, навалившись плечом на косяк, скрестив руки на широкой груди. Одетый в черные брюки и такого же цвета толстый свитер, выглядел совсем чужим и незнакомым. Она-то его помнила молодым парнем, а сейчас перед ней предстал взрослый мужчина, угрюмый и измученный.
— Чай налить? — стараясь выглядеть безразличной, спросила его и прошла к плите. — Или кофе будешь? Могу сварить.
— Чай, черный, крепкий. Завари прямо в чашку. Без сахара.
Бэла кивнула ему на диван:
— Располагайся. Сейчас все будет готово.
— Спасибо, — спокойно сказал Слава и, стянув с себя свитер, сел на указанное место. — Ничего, что я…
— Ничего. Только у меня прохладно. Быстро замерзнешь.
Пока она готовила ему чай, доставала печенье, колбасу, хлеб, масло, он просто наблюдал за ней, будто хотел запомнить каждое ее движение. А потом вдруг тихо засмеялся. Бэла подняла на него нахмуренный взгляд.