Аста улыбнулась, - тоненькая паутинка морщинок показалась в уголках глаз, - улыбнулась, конечно же, моим мыслям, и легко поднялась из глубокого кресла.
- Так что, девочка, я буду разговаривать с твоими родителями. А ты – пойди пока, поиграй… Сирки!
Я встала, инстинктивно повернувшись в ту сторону, куда Аста обратила свой взор и зов, и чуть не села снова: в углу комнаты, у стеллажа с книгами, стояли мои родители. Только они выглядели намного моложе, чем были теперь. И смотрели не на меня, а – покорно, словно даже чуточку виновато – на седовласую колдунью в халате цвета выдержанного красного вина. У меня отвисла челюсть. И едва я успела вернуть её на место, в гостиной появился молодой парень, совсем мальчишка, худощавый, высокий, в клетчатой рубашке навыпуск и светлых потертых джинсах.
- Сирки, - обратилась к нему Аста. – Развлеки нашу гостью, будь добр, пока я побеседую с её… с этими людьми.
Парень улыбнулся, подошел ко мне, просто взял за руку и вывел их комнаты, плотно закрыв за нами двустворчатые дубовые двери (клянусь, когда я входила сюда, никаких дверей не было!)
Прошло едва ли с полчаса с тех пор, как я вошла в эту квартиру, а мне уже казалось, что я потихоньку схожу с ума. Ещё бы: сначала эта невидимая гигантская собака под дверью, потом – хлебосольный попугай, потом – россказни Асты про жертвенную козу и светлую кровь, затем – невесть откуда появившиеся мои родители, а вот теперь – еще хлеще: огромный зал, окруженный длинной галереей с выходом на балкон. Как я ни ломала голову, не могла понять, как такой зал мог уместиться в обычной квартире-хрущёвке. Нет, ну я, конечно, слышала и читала что-то и про другое измерение, и про параллельные миры, но согласитесь, одно дело слышать и читать, и совсем другое - самому увидеть, да что там увидеть! – самому туда попасть! Хотя, что мне было удивляться: раз уже здесь так легко читают чужие мысли, то состряпать другое измерение у себя в доме – ненамного сложнее, наверное.
Мы с Сирки стояли в галерее, а внизу, в зале, по натертому до блеска паркетному полу бегали и резвились десятка полтора, если не больше, щенков корги.
- Хотите поиграть с ними? – предложил Сирки.
Я хотела, но отрицательно замотала головой: нет уж, не хватало еще, чтобы эти прелестные толстожопенькие собачки превратились в кого-нибудь другого, или еще сам паркетный зал возьмет, да исчезнет вместе со мной… Сирки засмеялся и, легко перемахнув через перила галереи, спрыгнул вниз. Несколько щенков, смешно прижимая уши, со всех своих коротеньких ножек, бросились к нему. Они подпрыгивали так высоко, словно у них внутри была пружина, и всё время возбужденно, тоненько потявкивали. Поиграв немного со своими питомцами, Сирки поднял голову и снова взглянул на меня, вцепившуюся обеими руками в перила. Улыбнулся, - а улыбка у него была просто неотразимая, честное слово, потому что освещала всё лицо, - и сказал вдруг:
- Вот так-то лучше, я думаю?
- Что - лучше? – не поняла я. Но заметив, что его взгляд скользнул по моей фигуре, посмотрела на себя вниз и ахнула: вместо джинсов и джемпера, в которых я пришла, на мне было длинное и пышное, ярко-красное платье с декольте.
- Не нравится? – Сирки приподнял одну бровь, совсем как Грегори Пек, отчего у меня мурашки побежали по спине и ноги вдруг стали ватные.
- Н-нравится… - зазаикалась я, - н-н-но…
- А что, если вот так?
Не успела я и глазом моргнуть, как платье, не меняя фасона, стало небесно-голубым.
- Неплохо. Но всё же, что-то немного не то… - медленно, словно размышляя вслух, произнес парень, внимательно глядя на меня. – Ага, вот так, наверное, будет лучше всего. О-па! Ну, как?
Теперь он облёк меня в дымчато-серое газовое платье с мельчайшими блестками, безошибочно угадав и мой любимый цвет, и совсем недавно вдруг возникшую любовь к сверкающим тканям.
- Спасибо, - пробормотала я смущенно, зардевшись, как школьница, от его откровенно восхищенного взгляда.
- Как вас зовут, позвольте узнать? – осведомился Сирки с галантным поклоном, который немного не вязался с его ковбойским одеянием. Он снова поднялся в галерею, предоставив своих пузатеньких и ушастеньких, черноглазых подопечных самим себе.
- Полина.