- Пейшенс!
От сильного волнения мне не удаётся отворить засов на двери, и Саю приходится помочь мне. Спотыкаясь, я захожу внутрь.
Пейшенс сидит в углу на полу и держит на руках зайца-русака. В этом вагончике пахнет также отвратительно, и я кашляю.
- Быстро, выходим! - приказывает Сай и подаёт ей сигнал, чтобы она подошла к нему.
Она кидает на меня быстрый взгляд, ища одобрения, а затем спешит на улицу. Я следую за ней, беру её за руку, и мы так же, как убегающие звери, направляемся к лесу.
- Сай, пойдём!
- Ещё минуту!
Он подходит к шатру. Изнутри по-прежнему доносится голос Киприяна. Он запел тяжёлую, печальную песню: наверное думает, что сможет таким образом спасти положение.
Мы с Пейшенс продолжаем стоять под деревьями и наблюдаем, как Сай медленно крадётся через коридор к шатру, давит на рычаг и стремительно мчится к нам. Сначала я спрашиваю себя, что это значит, затем вдруг слышу громкий треск, будто бы где-то, возле циркового шатра, был приведен в действие механизм.
Из нашего убежища в лесу, мы с Пейшенс наблюдаем, как крыша шатра медленно открывается. Яркие воздушные шарики поднимаются в ночное небо и кажутся серыми, как только минуют свет лампочек. Должно быть, это было запланировано как, кульминация шоу.
Я понятия не имею, откуда Сай об этом знает, но становится ясным, что он задумал. Пронзительный крик раздаётся из шатра, и последнее живое существо покидает Сиерра Фантастика: беркут, с мощным размахом крыльев, исчезающий среди воздушных шаров.
Глава 18
Мы продвигаемся всё глубже и глубже в лес. Звуки цирка, монотонное пение Киприяна и гул голосов бегущих к своим машинам зрителей становятся всё тише, и теперь вокруг нас - только заросли. Голые, обожжённые солнцем кроны пробкового дуба сплетаются у нас над головами в чёрную, как ночь, паутину. Я поддерживаю Пейшенс, которая заметно ослабела за дни, проведённые в цирковом вагоне. Её длинные, ничем не покрытые волосы впитали запах сена и навоза, её одежда грязна. Но несмотря на это, она не теряет своей грации, и кажется, что она не бежит по земле, а пританцовывает.
- Кто это? - тихо спрашивает она, когда мы уже достаточно долго бежим сквозь мрак. Она кивает на Сая.
С момента освобождения из вагончика Пейшенс не проронила ни слова. Он бежит впереди и прочищает нам дорогу, разламывая и обрывая ветки и колючие вьющиеся растения. У меня чувство, что он недоволен, но при всем желании я не могу представить причину его гнева. В конце концов, у нас всё получилось, и сейчас мы должны только безопасно вернуться в Лондон, пока Купиды, которых мы отправили в Москву, или ищейки не вышли снова на наш след.
- Его зовут Сай, - отвечаю я, хотя мне и трудно это выговорить. - Он твой второй страж.
- Мой второй... - Пейшенс поворачивает ко мне голову, её глаза расширяются. В какой-то момент кажется, что она чувствует себя жертвой чудовищного обмана. - Ты знала о его существовании?
Я отрицательно качаю головой.
- Нет, твой отец никогда не рассказывал о нём, и я ни разу не видела его. Он наблюдал за тобой со стороны.
- Это папе свойственно! - возмущается Пейшенс. - Он всегда перестраховывается.
Она снова оборачивается к Саю, бросает скептический взгляд на его спину.
- Итак, годами напролёт за нами следили.
- Не беспокойтесь, принцесса, - он вдруг оборачивается и продолжает путь задним ходом, с уверенностью лунатика, как будто родился в этих лесах. - Я не подсматривал за тобой ни в твоей спальне, ни...
- Сай! - прерываю я его, заметив, что щёки Пейшенс слегка краснеют. - Не будь таким нахалом и лучше представься сам.
- Сай, - буркает он, а затем отворачивается и продолжает бег.
- Что означает это имя? - смеясь спрашивает Пейшенс. Мне ещё никогда не приходилось видеть её недружелюбной к кому-либо. Иногда меня пугает эта открытость, иногда я ею восхищаюсь.
- Абсолютно ничего, - говорит он, не оборачиваясь. Для меня это на самом деле загадка, что за проблема у него вдруг возникла. По отношению ко мне всё последнее время он не был настолько упрямым.
- Не обижайся, - говорю я тихо. - На самом деле он добрый.
- С ним что-то произошло, - отвечает Пейшенс, не отводя глаз от спины Сая. - Какое-то несчастье.
Я чувствую, как она содрогается, очень глубоко погрузившись в Сая. Это способность, которая была у неё с самого детства и которая присуща, пожалуй, всем детям её рода. Они в состоянии зондировать других, видеть их насквозь, воспринимать их настроения, как волны. Поначалу, когда я с ней только познакомилась, мне это казалось жутким. Как этот младенец, не тяжелее трёх килограмм, лежал в своей кроватке и без малейшего усилия смотрел в мою душу. Между тем, я к этому привыкла. Возможно, Сай просто ещё не готов. Он не привык к её близости, и я хорошо могу себе представить, что она требует от него слишком много.