– Сектант? – с недоверием спросила она, покосившись на четки.
Подросток растерянно осмотрелся, словно только что проснулся.
– М, что? Нет…Просто нравится буддизм, религия интересна и вообще…Я бы хотел научиться любить Бога…
Анна обеспокоенно затрясла его за плечо. «Тихо ты! Какой Бог?! Нас сейчас выгонят отсюда! Заткнись!» – зашипела она ему в ухо. Карл с некоторым вызовом посмотрел на гитаристку:
– А это уже насилие. Так…не по-христиански…
Лера спряталась за барабанную установку, снимая с себя ответственность за Карла. Молчал, молчал этот подросток из аэропорта, а теперь надумал говорить, когда его никто об этом не просил. В первый день их знакомства подозрительный прохожий с хмурым видом пихнул в руки самиздатовские брошюры. Девушка даже не стала это читать – сразу выкинула в урну, а подростку, похоже, книжечка понравилась. Видимо, в этой искаженной библии он нашел какое-то свое особое утешение. Заведующая озадаченно посмотрела на «Потерянное поколение», что-то посмотрела в планшете и, наконец, сказала:
– Ладно…Я оставляю вас. Репетируйте, играйте…Аппаратуру не ломать, сцену не пачкать. Потом проверю, чтобы все было чисто, аккуратно, на двери при входе про штраф можете прочитать.
Женщина строго посмотрела на Леру и указала на нее шариковой ручкой:
– Восемнадцать лет есть?
– Есть, – испуганно ответила девушка.
– Вот и отлично. Тогда штраф платить сами будете.
С этими словами заведующая ушла. Аня сердито хмыкнула ей вслед.
– Штраф, штраф…Можно подумать, что мы вандалы!
– А я у себя дома граффити во дворах рисовал! – довольно сказал Карл. Он осуждающе посмотрел вслед заведующей и спрятал четки в карман. – Отвратительная…
– Сам-то не больно хорош, – ворчливо сказала Аня, настраивая гитару. – У нас за такие разговоры можно схлопотать.
Началось обсуждение и жаркие споры о том, что делать со звуком дальше, как лучше наложить слова песни на музыку. Карл бойко выступал за «звуковой коллаж», в чьем хаосе бы смешались отдельные аккорды, слова и звуки. А Лера старалась убедить всех в необходимости более гармоничного и упорядоченного звучания, где за куплетом идет припев, а не какофония из рева электрогитары и визга стиральной машины. Анна в таких случаях всегда говорит одно: «Делаем так, как у «Битлз»». Спорить так можно весь вечер и ночи напролет.
На остановке
Какие они все-таки потерянные. Метель грозно свистела, гоняя крупный снег из стороны в сторону. Остановка едва ли укрывала от поднявшейся вьюги. Сквозь белую завесу снегопада с трудом можно было различить силуэты подростков. Карл сутулился, обнявшись с гитарой. Печальный, сосредоточенный на чём-то, пинал металлическую крышку под ногами. Он думал про свой зеленый фикус. "Точно закрыл окно? А то ведь его снегом заметет… Отвратительно…Интересно, а родители смотрят телевизор по вечерам без меня? Они ждут меня или рады, что я съехал с глаз их долой? Вдруг сейчас они слушают мои кассеты только потому, что их слушал я?". Лера весело подпрыгивала на месте, чтобы не замерзнуть. Она улыбалась. Просто привыкла к этому, потому что знала: никому не нравится смотреть на кислые мины. "Мама, наверное, волнуется за меня…Саунд-чек, саунд-чек! А сделала ли Катя уроки? Машу забрали из школы? Наташа наконец-то убралась в комнате или опять раскидала все по полу?". Аня держала за руку Леру и смотрела на метель. Снежинки поневоле попали в вихрь, а теперь не могли выбраться из него. "Хорошо вам там в Ливерпуле… Да, Джон? Снега, как у нас, нет. И автобусы по расписанию ходят. Но скучно же!». Каждый был в собственных переживаниях. Общей была лишь одна тема – музыка! Она не могла спасти их души, но делала так, что становилось легче. Мелодии вышибали тревоги, не оставляя место ничему, кроме гитарных рифов. Сквозь белоснежную завесу блеснули рыжие фары и послышался глухое гудение мотора, хруст резины о снег.
– Автобус приехал, – сказал Карл.